Теперь появилась гарантия, что, пока мы сами не закончим исследования, нас никто отсюда не выпроводит. Арбитры очень не любят, когда у кого-то появляются новые, не подконтрольные им технологии, поэтому и требуется, чтоб узнали о находке как можно позже.
Чем дальше исследовали обнаруженный объект, тем большие перспективы в этом направлении открывались. Одни только размеры говорили об очень многом. Если у этого гиганта есть ангар, то туда наверняка без труда может поместиться весь мой линкор, и, скорей всего, не один.
Естественно, никто и не рассчитывал, что потом получится сохранить произошедшее в тайне. Арбитры все равно узнают и заберут находку. Но какая-то часть технологий в любом случае останется у нас. Собственно, ради этого все и затевалось. Ради этого была разработана система блокировки связи. Не в расчете конкретно на найденный объект, а вообще. Мы не одни во Вселенной, и это все знали прекрасно.
Первой вовнутрь, само собой разумеется, ринулась Гинтири. Кто бы сомневался, не стрелять кроме как в ответ приказали, а не пытаться проникнуть на объект без приказа – нет. Вот они с напарницей и воспользовались первой же возможностью, а также тем, что корпус блокирует связь и приказать вернуться уже не получилось. По-хорошему, эту парочку вообще с самого начала следовало запереть в их каюте, но когда звучит сигнал общей тревоги, не до сортировки.
Однако что сделано, то сделано. К счастью, корабль оказался необитаем, вернее, безжизнен, и пока неизвестно, сколько лет или тысячелетий. Именно от Гинтири и ее стрелка и поступила первая реальная информация. При этом не так просто подсчитать, сколько именно пунктов устава и прочих инструкций они сумели нарушить за неполный день. Не удивлюсь, если сами прекрасно знают и стараются поставить рекорд.
Даля. Стрелок-истребитель
– Это был внутренний взрыв, – уверенно заявила напарница, разглядывая то, что получалось увидеть в свете не очень-то и ярких прожекторов.
– Положим, по тому, как вывернута броня, это можно и снаружи понять, – ответила я.
Попав внутрь гиганта, мы теперь вглядывались в небольшой освещенный участок. Зачем космическому истребителю нужны фары, я не очень представляла. Не для подобных же ситуаций?! Тем более их имелось всего пара на нос, и одномоментно получалось освещать только небольшую часть искореженных внутренностей.
– Картинка хотя бы идет на линкор? – на всякий случай спросила пилота.
– Что-то блокирует. Приборы зафиксировали исчезновение связи, как только мы прошли в пробоину, – ответила она. – Идет запись.