Превратиться в губку. Но ничего не произошло. Ни один образ не всплыл в его сознании, ни одна мысль не потревожила безмыслие. Ничего.
И тут Борн увидел лицо в противоположном конце зала. Массивное лицо, массивная голова над тучным телом, прижатым к стене кабинки, рядом с закрытой дверью. Толстяк не покидал полутьмы своего наблюдательного пункта, словно неосвещенная часть зала служила ему убежищем. Его взгляд был прикован к Джейсону, равно испуганный и недоверчивый. Борн не знал этого человека, зато человек его знал. Поднеся пальцы ко рту, он вытер уголки губ, затем отвел глаза, оглядев каждого обедающего за каждым столиком. И лишь затем пустился в очевидно мучительный переход через зал по направлению к их кабинке.
— К нам приближается человек, — предупредил Джейсон Мари. — Какой-то толстяк, и он очень напуган. Не произносите ни слова. Что бы он ни говорил, молчите. И не смотрите на него, небрежно обопритесь локтем о стол и положите на руку голову. Смотрите на стену, а не на него.
Мари нахмурилась, поднесла правую руку к лицу, пальцы ее дрожали. Губы шевельнулись, но слов не последовало. Борн ответил на невысказанный вопрос.
— Для вашего же блага, — сказал он. — Зачем вам нужно, чтобы он потом мог вас узнать?
Толстяк остановился возле их столика. Борн задул свечу, кабинка погрузилась в полумрак. Незнакомец заговорил низким, срывающимся голосом:
— Боже мой! Зачем вы сюда пришли? В чем я провинился, что вы так поступаете со мной?
— Мне нравится здешняя кухня, вы же знаете.
— Неужели вы совершенно бесчувственны? У меня семья, жена и дети. Я сделал только то, что мне приказали. Я передал вам конверт, но не заглядывал внутрь и ничего не знаю!
— Но вам ведь заплатили за услугу, не так ли? — Борн задал вопрос по наитию.
— Да, но я никому ничего не сказал! Мы никогда не встречались, я не описывал вас. Я ни с кем не разговаривал!
— Тогда почему вы так напуганы? Я самый обычный посетитель, желающий поужинать с дамой.
— Умоляю вас, уходите!
— Я начинаю сердиться. Объясните почему.
Толстяк поднес руку к лицу, вытер испарину. Покосился на дверь, потом снова обернулся к Борну.
— Другие могли проболтаться, другие могли вас узнать. Я в полиции на заметке, они придут прямо ко мне.
Мари не совладала с собой, обернулась к Джейсону.
— Полиция… Так это была полиция! — вырвалось у нее.
Борн сердито взглянул на нее, затем снова обратился к перепуганному толстяку.
— Вы хотите сказать, что полиция причинит вред вашей жене и детям?
— Не сама полиция — вы же знаете. Но их интерес приведет ко мне других. К моей семье. Сколько их, тех, кто охотятся на вас? И каковы они, эти охотники? Вы это знаете не хуже меня; они не остановятся ни перед чем: смерть женщины или ребенка для них — ничто! Заклинаю. Своей жизнью. Я ничего не говорил. Уходите.