Подошел Стивен и задал тот же вопрос по-русски.
На этот раз ответ прозвучал, хотя Стивен не обрадовался, услышав его.
— Он сказал, что его прислал генерал-майор.
Я повернул ключ и открыл дверь. В коридоре стояли двое крупных мужчин с бесстрастными лицами, одетых в длинные шинели и форменные фуражки. Стивен был потрясен. Он явно решил, что представители власти явились, чтобы немедленно выслать нас из страны.
Один из пришедших вручил мне заклеенный конверт, адресованный Рэндоллу Дрю. В нем лежала краткая, написанная от руки записка: «Прошу Вас проследовать с моими сотрудниками» и подпись: «Генерал-майор».
Бледный Стивен, глядя на меня округлившимися глазами, сказал:
— Я подожду здесь. Мы оба подождем здесь.
— Нет, — ответил я. — Лучше идите. Я позвоню.
— Если вы не позвоните, то прямо с утра я отдам вещи Оливеру Уотермену. Правильно?
— Угу.
Я взял из гардероба пальто, шапку и оделся. Два крупных неулыбчивых человека спокойно ожидали. Затем мы впятером вышли и почти без слов спустились на лифте.
Когда мы шли через вестибюль, поспешно расходившиеся в стороны люди провожали нашу группу испуганными взглядами. Очевидно, все сразу поняли, какую организацию представляют мои сопровождающие и почему они идут рядом со мной. Никому не хотелось разделить мое несчастье.
На улице мы подошли к большому черному автомобилю официального вида.
За рулем сидел водитель в форме. Мне предложили сесть на заднее сиденье. Я успел бросить взгляд на напряженные лица Йена и Стивена, стоявших бок о бок на тротуаре. Затем машина тронулась с места и, описав круг, направилась в сторону площади Дзержинского.
Здание Лубянки занимало одну из сторон площади. Глядя на длинный фасад, можно было подумать, что за ним находится какоенибудь страховое общество. Но все знали, что это не так. Автомобиль проскочил мимо, завернул за угол и остановился перед бледно-голубым старинным домом с белыми лепными украшениями. В ясный день на него было бы приятно посмотреть.
Конвоиры распахнули передо мной дверь автомобиля, и мы вошли в здание. Не могу сказать, Лубянка это была или нет, но детским садом тут тоже не пахло. Мы целеустремленно шли по широким казенного вида коридорам и остановились перед большой дверью без всяких обозначений. Один из конвоиров постучал, открыл дверь и отступил в сторону, пропуская меня. У меня пересохло в горле и заколотилось сердце.
Я вошел и оказался в удобном старомодном кабинете, где было много темного полированного дерева и застекленных шкафов. Письменный стол. Еще один стол. Три-четыре стула. И у окна с отодвинутой тяжелой шторой генерал-майор, поглядывающий на улицу.