Шохад свернул письмо и вернул его Алексу.
— Надо было задержаться в Зафаре, — неожиданно подал голос Хмылов, — привести полки в порядок, и только после этого идти на Гохару.
— На месте Каурбарса я бы действовал так же, как он, — возразил лейтенант. — пошел прямо на Гохару. Задержись он в Зафаре, эмир успел бы собрать кочевников-северян и ополчение из южан, плюс регулярное эмирское войско. Пятьдесят тысяч он бы набрал легко.
Шохад молча кивнул, подтверждая сказанное Алексом.
— Их бы просто задавили массой.
— Так они бы хоть в бою погибли, — нашел новое соображение унтер, — а не на постройке эмирских каналов.
— Тоже верно, — согласился лейтенант. — Этот генерал Каурбарс был изрядным авантюристом, все поставил на зеро и проигрался до потери собственной головы. Ладно, сам, но солдат жалко. Из Зубурука он вышел второго октября с пятью тысячами, а девятнадцатого, когда подошел к Гохаре, у него осталось около трех. К тому же, он потерял весь обоз и артиллерию, ему просто нечем было воевать, поэтому, он и решился на штурм Гохары сходу.
— Про артиллерию в письме ничего не сказано, — возразил Хмылов.
— В том-то и дело, если бы артиллерия Каурбарса попала в руки гохарцев, про это обязательно упомянули, здесь пушки имеют большую ценность. А тут — тишина, значит, все они остались в пустыне, даже полковые трехфунтовки. Шохад, ты что-то хотел сказать?
— Вашему генералу повезло, что в тот год было много дождей и мало песчаных бурь, только поэтому до Гохары дошло так много ваших солдат.
— Все понятно, — подвел итог лейтенант, — для крупных отрядов пустыня Тюра-Кум непроходима. Судьбу отряда Каурбарса и причины его гибели можно считать установленными. Поставленную перед нашей экспедицией задачу можно считать полностью выполненной. Завтра возвращаемся в Зубурук.
Унтер Хмылов не скрывал своей радости, остальные тоже были довольны. Сфаганский караван-сарай и путешествия по пустыне всем успели основательно надоесть. Только караванщик Шохад воспринял это известие без энтузиазма.
Перед обратной дорогой пришлось основательно потратиться на воду для верблюдов. Глядя на то, как дорогостоящая влага исчезает в их бездонных утробах, Алекс поинтересовался.
— И сколько они так могут выпить?
— После долгого перехода, и десять ведер могут.
Об этой верблюжьей способности лейтенант уже знал, но одно дело просто знать, а другое все это видеть наяву. Хорошо, что от Зафара до Зубурука верблюды могли пройти без дополнительного водопоя, иначе купцы бы разорились. Вода была нужна только людям.
Шохад, похоже, пропадал где-то всю ночь, Алекс даже хотел начать его поиски, но под утро караванщик явился сам. Был он мрачен и молчалив. Привычно заняв место впереди, он вел караван к Габату, но ближе к вечеру он внезапно пропустил верблюда, на котором ехал Алекс вперед, а сам пристроил своего быстроного бактриана рядом. Оглянувшись и убедившись, что никто их не слышит, караванщик неожиданно заявил.