— Что потом?
— Как что? Улеглись на лавочку на Марсовом поле! Смекаете для чего? Обычно раз-два и готово. Разделались с этим, и я потрусила одна через площадь домой, вдруг слышу — шаги позади. Это был доктор. Немного струхнула. Обернулась, и говорю: чего, мол, надо. А тот сконфузился, затрудняется, что ответить. А потом знаете, что он тихо так пробормотал:
— Ну зачем вы это сделали?
Я чуть со смеху не упала.
— А вам что, завидно?
— Меня это опечалило.
— Это отчего же?
— А потом уже все кончилось объяснением в любви, в которой он, дескать, никак не решался до этого мне признаться, заверениями, что он человек глубоко несчастный. Вам смешно, да?
— Нет.
Все верно. Мегрэ не улыбался. Он прекрасно представлял себе Алена Верну в подобной ситуации.
— Так мы и колобродили до часу, а то и двух ночи. Я не выдержала и к концу разревелась.
— Он вас довел до сюда?
— Не в тот вечер. Это длилось ещё целую неделю. И почти все эти дни Ален просиживал в кафе, так и зыркая мне вслед. Ревновал даже тогда, когда я благодарила какого-нибудь мужчину за чаевые. Таим остался и до сих пор. Требует, чтобы я сидела дома и не высовывалась.
— Бьет?
Женщина инстинктивно подняла руку к синяку на щеке, рукав халата сполз, обнажив другие следы насилия, видимо, оставшиеся после сжатия запястий крепкими пальцами.
— Это его право, — повторила она не без гордости.
— И часто так бывает?
— Почти каждый раз.
— Но почему?
— Если вы не догадываетесь, чего же тогда объяснять. Любит и все. А вынужден жить с женой и детьми. Он не выносит не только её, но и малолеток.
— Так и сказал?
— Сама знаю.
— А вы ему рога наставляете?
Она замкнулась, одарив его лютым взглядом. Затем:
— Что, сболтнул кто-то?
И добавила более сухо:
— Первое время случалось, когда я ещё не поняла ничего. Думала, с ним, как и с остальными, без разницы. Когда занимаешься этим с четырнадцати лет, становится, как раз плюнуть. А он, узнав, аж взревел, думала, прикончит на месте. Я не попусту это говорю. Настолько разъяренного мужика ещё и не видела. Битый час лежал на кровати, глаза — в потолок, руки сжаты в кулак, онемел весь, чувствовала, жутко маялся.
— А вы продолжили, да?
— Раза два, три. Дура была, вот что скажу вам.
— А с тех пор?
— Нет!
— Он приходит сюда каждый вечер?
— Почти.
— Вчера ждали его?
Она замешкалась с ответом, гадая, как скажутся её ответы на Алене и желая любой ценой выгородить его.
— Какая разница?
— Но вам ведь нужно время от времени сходить на рынок.
— А я в город ни ногой, тут на уголочке у нас есть бакалейная лавка.
— А все остальное время проводите здесь, этакой затворницей?