"Да он просто колдун!" - мелькнуло у Динни, и глаза ее стали совсем наивными.
- Ох, уж эта бюрократическая машина! - продолжал тот. - Всю нашу родню засосала. И моих дочерей: Силия - в Китае, Флора - в Индии; твой брат Хьюберт - в Судане; вот и сестра твоя Клер унесется, как только ее обвенчают: Джерри Корвен получил назначение на Цейлон... Говорят, Чарли Маскема посылают в Кейптаун; старший сын Хилери едет на гражданскую службу в Индию; а младший - на флот. Черт побери, Динни, вы с Джеком Маскемом последнее мое утешение в этой пустыне! Не считая, конечно, Майкла.
- А ты часто видишься с Маскемом?
- Частенько, у "Бартона", он заходит ко мне и в "Кофейню", - играем в пикет; кроме нас двоих, игроков там и не осталось. Правда, это пока не наступит сезон; теперь-то я вряд ли увижу его до конца скачек в Кэмбриджшире.
- Он, видно, большой знаток лошадей?
- Да. Но только лошадей, Динни. Таких, как он, редко хватает на что-нибудь еще. Лошадь - странное животное, она делает человека слепым и глухим ко всему остальному. Слишком уж много требует внимания. Приходится следить не только за ней, но и за всеми, кто имеет к ней какое-нибудь отношение. А как выглядит Дезерт?
- Что? - Динни слегка растерялась. - Какой-то темно-желтый...
- Это от раскаленного песка. Ведь он теперь живет как бедуин. И отец у него тоже отшельник, так что у них это в крови. Но он нравится Майклу, даже несмотря на ту историю, и это - лучшее, что о нем можно сказать.
- А какие он пишет стихи? - спросила Динни.
- Путаные. Разрушает одной рукой то, что создает другой.
- Может, он просто еще не нашел себе места в жизни? А глаза у него красивые, правда?
- Я больше всего запомнил его рот - рот человека тонко чувствующего, озлобленного.
- Глаза говорят о том, каков человек от природы, а рот - каким он стал.
- Да, рот и желудок.
- У него нет желудка, - сказала Динни. - Это я заметила.
- Привычка довольствоваться чашкой кофе и горстью фиников. Впрочем, арабы кофе не пьют, - у них слабость к зеленому чаю с мятой. Вот ужас! Сюда идет тетя. - "Вот ужас" относилось к чаю с мятой.
Леди Монт уже сняла бумажную диадему и слегка отдышалась.
- Тетечка, я, конечно, забыла про твой день рождения и ничего не принесла тебе в подарок.
- Тогда поцелуй меня. Я всегда говорила, что ты целуешься лучше всех. Откуда ты взялась?
- Клер попросила меня кое-что для нее купить.
- Ты захватила с собой ночную рубашку?
- Нет.
- Не важно. Возьмешь мою. Ты еще носишь ночные рубашки?
- Да.
Молодец. Терпеть не могу, когда женщины спят в пижамах - и дядя этого тоже не любит. Вечно спадают. И ничего с этим не поделаешь, как ни старайся. Майкл и Флер останутся ужинать.