- Знаешь, мы и в самом деле не очень правоверные, но глубоко верим в самые принципы христианства, и нам незачем это скрывать.
Динни на секунду задумалась.
- А разве эти принципы - не доброта, отвага, самопожертвование? Разве непременно надо быть христианином, чтобы их иметь?
- Не будем спорить. Мне было бы неприятно, если бы я сказала не то, что Хилери.
- Ну до чего же примерная жена!
Миссис Черрел улыбнулась. И Динни поняла, что приговор в этом доме еще не вынесен.
Она дожидалась дядю, болтая о всякой всячине. Вошел Хилери; он был бледен и чем-то расстроен. Жена налила ему чаю, пощупала лоб и вышла.
Хилери залпом проглотил чай и набил трубку табаком.
- Кому нужна вся эта бюрократическая чепуха? Неужели не хватит трех докторов, трех инженеров, трех архитекторов, арифмометра и одного человека с воображением, который будет следить, чтобы не жульничали?
- У тебя неприятности, дядя?
- Ну да, переоборудовать дома, имея в банке перерасход, - от этого поседеешь и без бюрократов из муниципалитета.
Глядя на его изможденное, хоть и улыбающееся лицо, Динни подумала: "Неловко надоедать ему моими пустячными делами".
- Вы с тетей Мэй не смогли бы выбраться во вторник в Челси на Выставку цветов?
- Господи! - воскликнул Хилери, втыкая спичку в середину набитой табаком трубки и поджигая другой конец спички. - Как бы мне хотелось постоять под тентом и понюхать азалии!
- Мы собираемся выехать в час, чтобы не попасть в самую давку. Тетя Эм пришлет за вами машину.
- Не могу обещать, поэтому ничего не посылайте. Если мы не будем в час у главного входа, значит, судьба распорядилась иначе. Ну, а как твои дела? Адриан мне все рассказал.
- Мне не хотелось тебя беспокоить, дядя. Проницательные голубые глаза Хилери превратились в узенькие щелки. Он выпустил целое облако дыма.
- Меня беспокоит только то, что огорчает тебя. Ты уверена, что жребий брошен?
- Да.
Хилери вздохнул.
- Ну что ж, остается с этим примириться. Но люди любят превращать своих ближних в мучеников. Боюсь, что он, как говорят у нас, получит плохую прессу.
- Не сомневаюсь.
- Его я помню смутно: высокий, язвительный молодой человек в коричневом жилете. Все такой же язвительный?
Динни улыбнулась,
- Со мной он пока не очень язвительный.
- Надеюсь, в нем не бушуют "всепожирающие страсти"?
- Этого я у него тоже не замечала,
- Я хочу сказать, Динни, что когда такой тип утолит свои аппетиты, в нем непременно проснется пещерный житель. Понимаешь, о чем я говорю?
- Да. Но мне кажется, что у нас с ним главное - это "родство душ".