Собака понюхала ее перчатку. Хвост снова неуверенно заходил из стороны в сторону; на секунду показался розовый язык. Динни кое-как дотянулась пальцами до мягкой, как шелк, морды.
- На редкость тактичный пес, Уилфрид.
- Наверно, его украли, а он сбежал. По-видимому, рос где-то за городом.
- Я бы вешала тех, кто ворует собак.
В уголках темно-карих собачьих глаз еще держалась влага. Глаза смотрели на Динни с недоверчивым оживлением, словно говоря: "Ты не мое прошлое, а есть ли у меня будущее - не знаю".
Динни подняла голову.
- Ах, Уилфрид! - сказала она умоляюще.
Он кивнул и оставил их с собакой вдвоем. Динни сидела на корточках, медленно почесывая пса за ухом, пока не вернулся Уилфрид в сопровождении человека, который нес ошейник и цепочку.
- Я его получил, - сказал Уилфрид. - Срок хранения кончился вчера, но они тут решили подержать его еще неделю, - уж очень он хорош.
Динни повернулась к ним спиной, на глаза ее навернулись слезы. Она стала поспешно их вытирать и услышала голос служителя:
- Я надену на него поводок, и только потом вы его выводите, не то он еще удерет; уж больно душа у него не лежала к этому месту.
Динни повернулась к служителю.
- Если появится хозяин, мы его сейчас же отдадим.
- Навряд ли придется, мисс. Мне лично кажется, что хозяин его умер. Наверно, собака вырвалась из ошейника, бросилась его искать и заблудилась, а там не осталось никого, кто дал бы себе труд о ней побеспокоиться. А ведь пес хороший. И достался вам по дешевке. Я рад. Уж очень было бы обидно, если бы его умертвили; он ведь еще совсем щенок.
Надев на собаку ошейник, он вывел ее из клетки и вручил цепочку Уилфриду, который дал ему свою визитную карточку.
- Это на случай, если владелец все-таки появится. Пойдем, Динни, давай его немножко прогуляем. Гулять, малыш!
Безыменная собака, заслышав самое прекрасное слово, какое она знала, двинулась вперед, натянув цепочку.
- Служитель, по-видимому, прав, - сказал Уилфрид. - Я надеюсь, что это так. Малыш уж больно мил.
Приведя собаку на лужайку, они попытались завоевать ее симпатии. Пес терпеливо принимал их заигрывания, но стоял, опустив глаза и хвост, и не спешил делать выводы.
- Пожалуй, лучше отвести его домой, - сказал Уилфрид. - Побудь здесь, я схожу за такси.
Он смахнул носовым платком пыль с садового стула, отдал Динни цепочку и ушел.
Динни сидела, наблюдая за собакой. Та побежала было за Уилфридом, но ее остановил поводок, и она уселась в той же позе, в какой они увидели ее впервые.
Что чувствуют собаки? Они, несомненно, что-то соображают; любят, не любят, страдают, тоскуют, обижаются и радуются, как люди; но они знают так мало слов и у них так мало мыслей! Однако все что угодно, только не жизнь в клетке, да еще с другими собаками, - ведь у них такая грубая натура!