— Да ты что, святой отец, я в жизни никого не обманывала.
Она опустилась на колени и, приняв позу кающейся Магдалины, стала рассказывать о том, что работает в подпольном публичном доме. Обслуживает она сильных мира сего, министров и сенаторов, султанов и миллионеров, которые, в сущности, все одинаковые свиньи. Пожалуй, единственным исключением является полковник Илья, который проявляет некоторую галантность, но его даже и клиентом назвать нельзя, потому что он никогда не платит.
— А почему же ты с него денег не берёшь?
— Потому что он лучше всех.
— Значит тебе хорошо под полковником?
— Не всегда, батюшка. Когда он напьётся, начинает приставать к девкам с большими сиськами, — Лиза поправила парик, подтянула колготки и уставилась на огромный бюст Захара, который загримировался под мадам Грицацуеву, — конечно, это признак плохого вкуса, но что взять со служивого.
— Бери что можешь, дочь моя.
— Я стараюсь, батюшка, но обидно ведь, я и на панель-то пошла, чтобы его поддержать. Он только считает себя героем-любовником, а на самом деле живёт как блаженный, даже воровать не умеет.
— Неужели вам на жизнь не хватает?
— Конечно, нет. Теперь каждый клиент хочет сэкономить. Вот вчера, например, заказал меня один священник, так вместо денег он стал меня исповедывать, и я до сих пор не знаю, имел ли он на это право.
— Имел, — уверенно сказал Серёжа, защищая честь рясы.
— Значит, я чиста, как ангел, потому что с тех пор даже и согрешить не успела.
— Принимай постриг, дочь моя, тогда, как любимую тёщу я устрою тебя в лучший монастырь и ты станешь первой блядью, которая попадёт туда прямо из публичного дома.
— Не первой, святой отец, — вмешалась Нина, скромно потупив глаза, — далеко не первой.
— А ты жена молчи, тебя не спрашивают, — оборвал её Сергей.
— Какая я тебе жена, я тебе сестра во Христе, я же монашенка.
— Из тебя монашенка, как…
— Не спорьте, дети мои, — сказала Лиза, — всё равно я в монастырь не пойду, я буду жить на воле, с полковником.
— Так вы ведь не женаты, ма.
— Я их сейчас обвенчаю, — сказал Сергей, — Илья, иди сюда, становись на колени.
— Какой ты быстрый, батюшка, может, я не хочу.
— Молчать! — повысил голос Сергей, — а то я на тебя епитимью наложу и будешь ты у меня целый год ходить трезвый, как стёклышко.
— Ты мне не грози.
— Становись и отвечай на вопросы. Согласен ли ты, раб божий Илья, взять в жёны рабу божию Лизавету?
— Она же блядь, ты сам говорил.
— Я тебя не спрашиваю, кто она, я тебя спрашиваю, согласен ли ты взять её в жёны.
— Нет, — ответил Илья.
— Я не расслышал, сын, мой, — сказал Сергей, поднимая тяжёлый медный крест над его головой.