— Не круто ли? — изумился я, слушая, тем не менее, очень внимательно.
— Нормально! Красиво жить не запретишь! Так вот, заранее объявляется тендер, в котором принимают участие несколько фирм. Та, что выиграет, и получит право на продажу. Только всем заранее известен этот победитель. Информация о тендере даже в Интернете выкладывается. Только другим желающим ставят такие условия, что они по-любому пролетают. Ну, к примеру, заявляют, что томографы должны поступить к такому-то числу. А это реально невозможно. Вот так. Больница покупает томограф за сто миллионов, а через неделю возвращает его этой фирме якобы из-за неисправности. И принимает уже миллионов за шестьдесят. Остальная сумма делится на всех. Разумеется, неравномерно. Это только один вариант отмыть деньги, а всего их масса! Да у меня многие приятели писали на эту тему, так что я в курсе!
— То есть получается, что главный виновник всех безобразий — министр здравоохранения? — сделал я вывод.
— Получается, так, — кивнул Влад.
— А кто у нас министр? — мрачно спросил я.
— Некто господин Андрейченко Роман Валентинович, — поведал Влад, потом внимательно посмотрел на меня и сказал: — Ты что же, решил до него добраться? И посадить? Сразу говорю — брось даже думать! Потому что у тебя, рядового мента, просто кишка тонка против такого человека!
Это я и сам понимал не хуже Влада. Но боль от утраты дочери и чувство собственного бессилия придавали злости. Пусть даже формально не из-за этого Андрейченко умерла Катюха, но Влад правильно заметил, что ноги коррупции растут из министерства. А значит, и дальше будет процветать взяточничество, и детям малообеспеченных родителей просто не будут предоставляться нужные услуги, которые врачи сделали платными! Мысль о том, что это неискоренимо, лишала меня покоя.
Долгими бессонными ночами я размышлял об этом, ломал голову, что делать, как добиться признания министра здравоохранения виновным, как посадить его за решетку, чтобы другим неповадно было. И не находил ответа. Но эта сложность только подхлестывала меня. Я не хотел признавать собственное бессилие, не хотел сдаваться. Я надеялся найти выход…
* * *
Через десять дней я почувствовал, что мне необходимо занять себя работой, иначе от тоски и сидения в четырех стенах можно сойти с ума. Положение, конечно, скрашивала Наташа, но я не мог находиться с ней двадцать четыре часа в сутки. Она работала, и я понимал, что мне нужно делать то же самое. К тому же на мне висело нераскрытое дело Скоробогатова, которое нужно было заканчивать. Я очень сомневался, что это за меня сделает Точилин, который к тому же не знал о моей беседе с Шагаловым и о том, что виновницей смерти Георгия Анатольевича, скорее всего, является его падчерица. Девушка с неуравновешенной психикой, ненавидящая, кажется, всех своих домочадцев. А отсутствие алиби в ночь гибели Скоробогатова, внезапное исчезновение Варвары из квартиры ее любовника и вовсе не оставляли сомнений.