Черновицкий раскрыл чемодан и начал свою обычную работу. Мы же с Голубицыным прошли в соседнюю комнату и расположились на мягком диване.
— Когда вы последний раз видели Скоробогатова? — спросил я.
— Вчера, где-то около часу ночи, там, — кивнул Голубицын в сторону комнаты, где проводил предварительную экспертизу Черновицкий.
— То есть вы были вместе.
— Вместе. Только не я один. С нами была еще Арцыхевич Серафима Яковлевна.
— Это кто?
— Наш главный бухгалтер, она скоро должна быть здесь, — пояснил Голубицын.
— А что вы там делали? — спросил я.
— Отмечали удачно проведенную сделку, — невозмутимо ответил замдиректора.
— То есть выпивали, — уточнил я.
— Ну да, — в первый раз на лице Голубицына появилось что-то похожее на человеческие эмоции — он чуть заметно хмыкнул, и глаза его потеплели.
— Когда вы разошлись?
— Да мы все поврозь разошлись, — пожал он плечами.
— Кто ушел первым?
— Арцыхевич. Ей муж позвонил по мобильному, и она сказала, что уходит. Ну, и ушла. Это было, — Голубицын немного подумал, — около двенадцати часов.
— А вы остались здесь вместе со Скоробогатовым еще на час?
— Да, я уехал домой в час ноль пять.
— Вы так хорошо это помните?
— Да, у нас часы громко бьют. Я как раз в час и засобирался — подумал, что уже пора. Ну, там пять минут на сборы, вот и получается, что в час ноль пять.
— Понятно. А что же Скоробогатов с вами не поехал? — спросил я. — Он что, здесь ночевать собирался?
— Вообще-то нет. Он домой собирался. Но ему кто-то позвонил. Я еще удивился — кто в такое время звонить будет. Он поговорил с полминуты — мол, приезжай, я в офисе. И все. Он как будто даже обрадовался, что я собрался домой, — видать, разговор какой-то намечался у него важный. И, может быть, секретный… Ну, мало ли чего там. Я и спрашивать даже не стал.
— А у Скоробогатова было много секретных дел? — тут же спросил я, прицепившись к последним словам Голубицына.
— Да кто ж его знает, — снова пожал он широкими плечами.
— Ну как же так, ведь вы работаете вместе, Николай Александрович! — неожиданно каркнул Черновицкий из соседней комнаты со своими обычными язвительными интонациями.
— А я нелюбопытный человек, — невозмутимо покосился в его сторону Голубицын. — То, что нашей работы касается, Георгий от нас и не скрывал, а остальное — дело не мое. Мало ли какие у меня секреты могут быть.
— И какие же? — высунул любопытный нос Черновицкий.
— Ну, например, что у жены моей язва желудка! И я не хочу, чтобы всякий там посторонний об этом знал! — парировал Голубицын, уже с откровенной неприязнью глядя в пронзительные карие глаза эксперта.