Запах шалфея. Запах сухого степного лета. Она пользовалась маслами вместо духов — и в этом он тоже находил что-то особенное. Разве эти темные волосы могут пахнуть иначе? Разве можно представить себе эти серые глаза в собольей опушке ресниц — на другом лице? Разве такая женщина может носить иное имя? «Тамара» — алый бархат, серый дикий камень. Древнее, как пески Синая, как шатры Иудеи у той дороги, где Фамарь соблазнила Иуду, своего мужа, переодевшись блудницей (а вы полагали, этот трюк выдумали дамочки из журнала «Вог»?).
Они познакомились два года назад на армейском рождественском балу. С первого взгляда на нее (полуоборот, темный гранатовый блеск сережек, темно-красное платье из «мокрого шелка») понял: это будет. И это будет больше, чем профилактика застоя крови в малом тазу.
После первого же танца, после минуты разговора — она. Та женщина, с которой он хотел бы каждое утро просыпаться в одной постели. Та женщина, чей цвет волос или глаз, или овал лица, или трезвый практический ум, или все это вместе он хотел бы видеть у своих детей.
Он встречался с ней два года и никак не мог добиться ответа: а тот ли он мужчина, чьи черты она хотела бы видеть у своих детей?
«Господи, ну почему ты из всего делаешь проблему? А просто трахаться ты не можешь?» «Нет, Гия. Просто трахаться я не могу».
Он готов был добиться перевода в Качу, выдержать весь драконовский курс тренировок их коммандос, отказаться от грядущего капитанского звания, пройти via dolorosa новичка в другом роде войск, лишь бы оказаться рядом. «Ты с ума сошел, — говорила она, — мне не нужны такие жертвы». — «Да какие, к черту, жертвы, а два года раз в две недели ночевать по отелям — это не жертва? Хорошо, давай поговорим об этом в следующий раз…»
Артем был убежден, что здесь не обошлось без ее матери. Анна Михайловна была экономкой у Бутурлиных и принадлежала к породе потомственной врэвакуантской прислуги. Она не одобряла того, что дочь пошла в армию, а не «подыскала себе хорошее место». Она не одобряла всего армейского вообще и Верещагина в частности. Может, Тамара не собиралась замуж потому, что не хотела ссориться с матерью.
Но день настал.
Правда, больше он не сулил ничего хорошего.
Тем не менее, господа, капитан Верещагин был счастлив в этот вечер, последний вечер прежней своей жизни. Он накрепко запер дверь, за которой стояло будущее и вышвырнул ключ. Утром будущее все-таки высадит дверь прикладом, но к этому моменту все свое драгоценное настоящее Артем превратит в прошлое, целую ночь он будет превращать настоящее в прошлое, а когда закончит, завернет его в чистые холсты и положит на дно памяти, но не очень далеко — чтобы всегда можно было дотянуться, прикоснуться и наполниться теплом…