— Эти двоих ты наверняка знаешь, — сказал Зейл. — Может, ты представишь меня им?
Эммелина не ответила. Она смотрела в пол, и он заметил страх в ее глазах.
— Ваше высочество, — дразнящим тоном проговорил он, — сделайте мне честь…
Эммелина улыбнулась, но ее лицо было напряжено. Она протянула руку Ставросу:
— Я очень рада снова увидеться с тобой.
Ставрос посмотрел на руку Эммелины, потом на Зейла, снова на Эммелину и, наконец, медленно взял ее за руку.
— Я тоже, — смущенно ответил он. — Отлично выглядишь, Эммелина.
Зейл нахмурился, Деми тоже была в замешательстве. Вдруг выражение ее лица прояснилось.
— Ах, Эми, теперь я поняла! Ты потешаешься над американцами с их странными замашками. Ты же только что вернулась из Палм-Бич, с турнира по поло. Говорят, там было полно народу.
— Да, — вежливо согласилась Эммелина. — Вы здесь надолго?
За вопросом Эммелины последовало неловкое молчание, и даже Деми нахмурилась.
— До вашей свадьбы, разумеется, — растерянно ответила она. — Если только ты не решила исключить меня из числа подружек невесты.
Ставрос и Деми озадаченно переглянулись. Зейл взял Эммелину за руку — она дрожала.
— Нет, — ответила Эммелина, нарушая тягостное молчание. Она улыбалась, но явно нервничала. — Не говори ерунды. Как я буду выходить замуж без тебя?
Ставрос улыбнулся, а Деми обняла Эммелину. Но Зейла было трудно обмануть — он понимал, что с Эммелиной что-то не в порядке.
Они отошли в сторону.
— Все нормально? — тихо спросил Зейл.
Она покачнулась:
— Мне нехорошо.
— Я вижу. — Он обнял ее за талию и повел через узкую дверь, спрятанную в стене зала, в маленькую комнатку, где он подхватил ее на руки и уложил на кушетку, стоявшую в углу.
Она лежала с закрытыми глазами, не двигаясь.
— У тебя слабость?
Она кивнула.
— Тебе что-нибудь принести?
Из-под ее ресниц потекли слезы.
— Ничего.
Зейл вызвал лакея:
— Бренди и воды, пожалуйста.
Лакей быстро вернулся с бокалом бренди и водой. Зейл протянул бокал Эммелине:
— Выпей, тебе полегчает.
Она села, вытерла слезы и сделала глоток обжигающей жидкости, затем еще. Зейл поднялся.
— Теперь тебе лучше?
— Да.
Но ее зубы стучали, и она все еще была бледна. Зейл снял пиджак, накинул его на ее плечи, а сам встал перед холодным камином.
— Ты не узнала их, — резко сказал он. — Ты до сих пор не знаешь, кто они.
Она подняла голову и посмотрела на него из-под опущенных ресниц:
— Не знаю.
— Но ты же пожала руку Ставросу! Вы с ним дружили в детстве.
— Я… я поставила тебя в неловкое положение.
— Нет. Дело не в этом. Я просто не понимаю — как ты можешь не знать их?
Она сидела, сконфуженно опустив голову, и молчала. Но Зейлу не нужны были извинения — он хотел ответов.