— Пис хотел меня поиметь. Жестко, без вазелина.
— На той неделе мы готовы были избавиться от скэга.
— Он ударил меня, — сказал Хикс.
Мардж утерла слезы и стиснула лоб.
— Он тебя ударил? — недоверчиво спросила она неожиданно тонким голосом. — Ты что, трехлетний ребенок?
— Я был пьян. Идея показалась прикольной.
Мардж попыталась поставить себя на его место, чтобы понять, как это идея вкатить Джеральду чрезмерную дозу могла показаться прикольной. К таким вещам она не привыкла.
— Значит, хрен с ним, с Джеральдом?
— Точно, — сказал Хикс. — Хрен с ним, с Джеральдом.
— Поделом ему.
— Поделом суке.
От ощущения, что ей нет дела до Джеральда, Мардж стало холодно. Она натянула свитер.
— Мне надо бы уколоться при первом удобном, — сказала она. — Теперь я точно больна.
— В Хюэ, — сказал Хикс, — бывало, что ребята погибали в день своего прибытия. Утром они еще были на Гавайях, а после полудня — уже мертвые. В Хюэ за одно утро застрелили шестерых моих однополчан.
— Все, я успокоилась. Хрен с ним, с Джеральдом.
Они выехали на скоростную автостраду, и Мардж, развернув в полутьме дорожную карту, стала указывать Хиксу дорогу. Близ Онтарио их догнала патрульная машина и несколько миль висела у них на хвосте. Иногда какие-то люди, которых было не разглядеть, преследовали их, перестраиваясь из ряда в ряд и мигая фарами.
Дважды Мардж ошибалась с поворотом, приходилось останавливаться и разворачиваться на пустой площадке перед торговым центром или в заросшем травой тупике между двумя рядами освещенных изгородей из колючей проволоки.
— Хочу наконец выбраться из этого города, — сказал Хикс.
Они взяли курс на восток, к Сан-Бернардино.
— Так для чего я это сделал? — некоторое время спустя спросил Хикс.
— Месть? — предположила она. — Долг чести?
Он молчал.
— Желание показать, что ты мужчина, а не баба? Чувство справедливости? Христианская вера? Хюэ?
— Я освободил мудилу от его хватки.
Мардж подняла повыше ворот свитера.
— Он не любил эту хватку, — сказала она. — Чувствовал себя виноватым… Тут замешана политика. Может, ты не в курсе.
Хикс неслышно засмеялся:
— Зато я в курсе… что теперь нам кранты.
— Что ж, — сказала Мардж, — ты меня знаешь. Я тебя не подведу.
— Вот и хорошо.
— Может, нам стоит разделиться?
— Нет, — ответил он, — разделяться мы не будем.
Она не взглянула на него и промолчала, когда он это сказал. Если допустить мысль о том, чтобы бросить его хотя бы на минуту, она погибнет — так ей казалось.
Пожалуйста, можно я теперь поеду домой? Как это трусливо, отвратительно, буржуазно.
Лучше остаться. Если не можешь разорвать одним махом — будь его тенью.