— Я был женат, — сказал Смитти.
— Это правда?
— Хотя надолго меня не хватило. Глупость все это.
— Думаю, сильно зависит от личного состава, — отозвался Конверс.
— Посмотри на себя, — сказал ему Смитти. — Вон как влип.
— Это не типичная ситуация.
— Тебе повезло, что ты с нами, приятель. Мы вернем тебе душевный покой.
Конверс повернулся к нему спиной.
— Я видел твою жену, — сказал Смитти. — Здоровенная.
— Здоровенная? — удивился Конверс. — Она не здоровенная.
— Точно тебе говорю. Я ее видел.
— Ты ошибаешься.
— Может, и так, — согласился Смитти.
Конверс отодвинулся от него. Смитти был совсем близко, и от него разило.
— Моя жена сейчас на Стейтен-Айленде, — сказал он Конверсу. — Втюрилась по уши в типа вдвое старше ее. У него там ресторан.
— Может, — предложил Конверс, — не стоит тебе рассказывать об этом?
— Когда я сидел в тюряге, — не унимался Смитти, — мы вот что делали. Рассказывали друг дружке о своих женах — какие они, чем занимаются.
Конверс сделал вид, что спит.
— Да, рассказывали, какие они. Как именно любят трахаться. Трахались ли с кем-нибудь еще. — Он потряс Конверса за плечо. — Ты в порядке?
— В порядке, — ответил Конверс.
— Некоторые не выдерживали, бесились. С ума сходили.
Его рука соскользнула с плеча Конверса и оказалась у того между бедер. Конверс судорожно перевернулся и оказался лицом к нему:
— Убери руки!
Смитти не был обескуражен.
— Твоя жена трахается с тем типом, сам же знаешь.
— Просто убери от меня руки, — сказал Конверс.
— Убери от него руки, — послышался голос Данскина.
Смитти подскочил, будто его ударили. Данскин сидел на кровати, с глубокой тоской глядя на них.
— Иди ложись, — сказал он Смитти.
Тот быстро встал, приглаживая рукой волосы.
— Ты не был в душе, — сказал Данскин. — Когда собираешься?
— Утром.
— Иди сейчас.
Смитти отправился в ванную принимать душ. Конверс свернулся калачиком у стены, чувствуя, что Данскин наблюдает за ним с кровати.
Спустя несколько минут Смитти вышел из ванной, выключил настольную лампу и забрался в кровать к Данскину. Вскоре, лежа в темноте, Конверс понял, что они ублажают друг друга. Пока они продолжали копошиться, он беззвучно добрался до бутылки бакарди и осторожно поставил ее на пол рядом с собой.
Только страх заставил его подавить позыв к рвоте, когда он сделал слишком большой глоток. Когда Данскин и Смитти затихли, он пополз к раскладушке, которую хозяин отеля поставил для третьего постояльца, забрался на нее и натянул на себя покрывало.
Ему снилась Чармиан.
Наутро они выехали рано и почти до темноты мчали, нигде не останавливаясь. Скоростная автомагистраль шла через пустыню; Данскин и Смитти менялись за рулем и по мере того, как время близилось к вечеру, становились все напряженнее. Они подкреплялись сушеными абрикосами, конфетами и все тем же бакарди. Конверс выдул большую часть рома. В машине ему позволили сидеть без наручников.