, и фанерная часовня, вокруг которой на лужайке разбрызгивали воду поливочные фонтанчики. На каждом висело предупреждение на английском и вьетнамском: «НЕ ПИТЬ».
Клуб занимал одно крыло старых казарм, в которых когда-то размещался Французский Иностранный легион. Конверс нашел буфет — большой, симпатичный и почти пустой, — купил порцию джина с тоником на остатки оккупационных денег. Хикса не было видно.
Он прождал в буфете, пока окончательно не стемнело, потом с трудом поднял сумку и вышел поискать Хикса за столиками позади клуба. Рука и плечо уже онемели от сумки, словно съеденные проказой, и он шел в ночной духоте, ожидая, что в любой момент какой-нибудь встречный поморщится от ее вони или жуткого вида. Но это его не пугало, слишком он устал.
* * *
Когда спустилась ночь, Хикс, прикончив вторую бутылку пива, посмотрел вниз и заметил в маленьком садике Конверса. Он включил настольную лампу, и Конверс поднял голову.
Конверс медленно поднялся на веранду, волоча по ступенькам огромную старомодную сумку. Войдя, он бросил ее на пол и тяжело опустился на бамбуковый стул.
— Целую вечность таскал ее, — сказал он.
Протянул руку, взял карманного формата томик Ницше, который Хикс отложил на стоящий рядом свободный стул, и с легким презрением повертел, разглядывая обложку.
— Все еще интересуешься?
— Конечно, — ответил Хикс.
Конверс рассмеялся. Видно было, что он измучен и на взводе, в глазах — страдальческое выражение, вызванное хмелем, лихорадкой и страхом.
— О господи! — сказал он. — Вещь и впрямь пикантная!
— Не понимаю, что ты хочешь этим сказать, — насупился Хикс.
Конверс приложил руку ко лбу. Хикс забрал у него книгу.
— Извини, что не мог встретить тебя на пляже. Как тебе «Оскар»?
— Бывало и хуже.
— Палку-то кинул?
— Все об этом спрашивают, — ответил Конверс. — Нет. Не хотелось.
— Небось просто перепугался.
— Небось.
Хикс закурил сигару.
— Ну и зря. Тебе бы понравилось.
— Меня тридцать раз могли замести. Просто чудо, что я довез сюда это дерьмо.
Хикс взглянул на сумку и покачал головой:
— Никогда не видел, чтобы так бездарно доставляли товар. Ну прямо как в «Доме на Девяносто второй улице»[31].
— Я надеялся, ты сможешь помочь мне с этим.
— Ладно уж, — улыбнулся Хикс. — Что там у тебя?
Конверс оглянулся через плечо.
— Не надо так делать, — сказал Хикс.
— Три килограмма скэга.
Хикс знал, что люди не выносят его прямого взгляда, и из вежливости старался не смущать их. Но сейчас он посмотрел Конверсу в глаза и заметил в них страх.
— Вот, значит, о чем речь. А я думал, у тебя для меня что-то другое.