Она последовала за ним на грязный двор, где повсюду валялись покрышки и части автомобилей. Во тьме за домом виднелись стоящие машины, хотя трудно было сказать, сколько их там.
В руке у Хикса появился пистолет. Когда они приблизились к окнам, она заметила, что он сунул пистолет в задний карман брюк; рукоятка торчала наружу. Она дернула его за рукав:
— Его видно.
Хикс только кивнул. Он нырнул в тень под стеной и заглянул в окно.
С того места, где он стоял, была видна большая часть единственной в халупе комнаты. В пузатой печурке жарко полыхал огонь, на столе в углу горела масляная лампа. Две блондинки в заплатанных джинсах стояли на коленях на матрасе, брошенном на пол посредине комнаты. Они были похожи, как близнецы, и обеим, казалось, лет по шестнадцать, не больше.
Позади них, привалившись к стене, сидели двое улыбающихся юнцов в джинсовых куртках. Пустые их улыбки были словно приклеенные; они сидели, привалясь плечом друг к другу. Одного из них, насколько знал Хикс, звали Шошон[40] — так, во всяком случае, он представлялся. Тощий, с медного цвета кожей — индеец или пачуко, с чисто лос-анджелесским выговором. Второй был высокий длинноволосый тип, с мешками под глазами, лет, наверно, на двадцать старше обеих девчонок. По движущимся теням Хикс определил, что в комнате находятся еще двое, которых ему не было видно. Он чувствовал, что это женщины.
Он нашарил рукой Мардж, сидевшую на корточках у двери, и притянул ее к себе.
— Это — твой дом, — сказал он ей. — Веди себя по-хозяйски. Спокойно как удав.
Теперь посмотрим, что у меня за напарница, подумал Хикс. Он громко постучал. Ему не хотелось слишком пугать их, внезапно ворвавшись в дом. Потом он толкнул дверь и вошел.
Парни у стены разинули рот от удивления. Одна из девчонок-подростков сдавленно взвизгнула. Насупленная толстуха в грязной мексиканской накидке зло смотрела на него из другого угла комнаты. В доме была еще одна девушка — худая и рыжеволосая, с торчащими зубами и мертвенно-бледным лицом, которая вертела в руках черный парик.
Они смотрели, как он поднимает магнитофон и выключает его. Хикс не ошибся, предположив, что неприятностей следует ожидать в первую очередь от толстухи.
— Какого хрена тебе тут надо? Кто ты вообще такой?
— Не будь я таким благородным и добрым, — ответил Хикс, — я б спросил у тебя то же самое.
Блондинки на матрасе смотрели на него испуганными и безумными глазами. Шошон с трудом поднялся на ноги и подошел к Хиксу.
— Я сразу и не разглядел, кто это, — сказал он смеясь; говорил он как индеец, проглатывая слова.