Тихону я доверял — настолько, насколько можно было доверять кому-то в нашем мире: по крайней мере, два года назад ему было достаточно лишь ничего не делать, чтобы меня убили. Поэтому я тронул машину с места, обогнал и посигналил — ровно в том месте, где у дороги был небольшой ресторанчик. Тихон остановил машину, я вышел, ничего плохого не ожидая.
Увидев меня, из машины вышел и Тихон.
— Какими судьбами?
— Занесло… кривым ветром.
Мы обнялись, крепко — в Италии вообще любят трагедии при приветствиях и расставаниях. Обнялись, не называя имен друг друга.
— Перекусим? Приглашаю…
И мы пошли в ресторанчик, где нас никто не знал и никто не ждал…
Заказали pasti. Ничего другого здесь и не подавали, это было заведение для проезжих людей, просто чтобы утолить голод. Но итальянцы в еде, как и в прочих удовольствиях, перфекционисты, они не признают половинчатых решений. И потому pasti, которые подавали здесь, в придорожной забегаловке, были приготовлены в дровяной печи и с домашним же, острым до слез салатом. В Москве подобное блюдо вам подадут лишь в самом дорогом итальянском ресторане.
— Как у вас дела, Витторио? — спросил я. — Все воюете с драконами?
— Как получается…
— Как аббат Марк?
— Пока жив…
Я недоуменно посмотрел на него.
— Что значит — пока?
— Он же болен. Рак, синьор. Врачи оставили ему два года. Это было три с половиной года назад…
Вот так так… Вот и раскрылась одна тайна — почему генерал русской разведки оставил службу и ушел в монастырь. Три с половиной года… Значит, он делает важное и нужное дело, если Господь еще не призвал его к себе…
— Он… в порядке?
— Святой отец… никогда не показывает телесной слабости.
— Мне нужно встретиться с ним. Он в монастыре?
— Это можно… Пойдемте, что ли… подброшу.
— А куда ты ехал?
— Да так… мелкое послушание. Работы нет пока.
Мы вышли из траттории, сели в фургон. Машина развернулась, покатила в обратном направлении, свою я оставил на стоянке. Противоугонка здесь хорошая, вряд ли угонят. Угоняют обычно в городах.
— Как сам-то?
Я дружески хлопнул казака по плечу. Черт… в этом мире так редко удается встретить старых друзей, потолковать с ними о том о сем. В моем мире, я имею в виду. В мире кривых зеркал, зла и предательства. Это мир разведки.
— Да все так же, синьор адмирал, все так же.
— Вернулся бы ты к супруге, что ли. Простил бы ее, на землю осел, хозяйством обзавелся, что ли…
Судя по лицу Тихона, сказал я лишнее.
— Не время… — сказал он, управляя машиной. — Раньше я думал… ну год, ну два. А теперь знаю — нельзя уходить отсюда. Здесь — тоже война…
Да…