Короб полевого телефона с оборванной, свисавшей до пола шлеёй утробно заурчал. Егошин снял трубку.
— Хутор Манойлин, — повторил он, подвигая к обрезу стола лежавший наготове планшет, погружаясь в карту, погружаясь в цель, поставленную летчикам-штурмовикам, — хутор Манойлин…
— Восточная окраина… танки, — негромко, слышно для всех уточнял он задание, остро щурясь и делая на карте точечные пометки черным карандашом. КП следил за ним тяжело, молча, только «дед» присвистнул: «Амбар на восточной окраине…» На долгом пути к Волге летчикам приходилось бомбить места, где они прежде базировались. Валуйки штурмовали через месяц после отхода. Россошь – через три недели. А хутор Манойлин – вот он, за Доном, рукой подать… амбар, пропахший отрубями, сено в амбаре, свежего покоса, непросохшее, шелковистое. Егошин подгребал его себе на постель – четыре дня назад!
— Прикрытие? — требовательно спросил командир. — Не я за глотку хватаю – немец… — Напор вражеского наступления, его темп на КП в присутствии Егошина не обсуждался, но он, напор, был в мыслях у всех и невольно сказывался в том, что и как говорил майор, получая боевое задание из штаба дивизии. — В тот раз, хочу доложить, если не забыли, «ЯКи» вообще не поднялись, бросили нас… Что ж, по-вашему, я опять должен, «ЯКов» ожидаючи, молотить винтами, подманывать «мессеров»?.. Нема дурных, хватит! Мне эти расследования как мертвому припарка, скажите прямо: будет прикрытие?.. Сколько?..
Летчики, не дожидаясь, чем кончится тяжба командира, выбирались из тесного КП на крыльцо. Вслушиваясь в гудение «юнкерсов», стороной проходивших на Сталинград, «дед» сказал:
— Пара «ЯКов» в этом небе погоды не сделает…
Радость майора, выколотившего прикрытие, тоже невелика.
Штурмовик Ильюшина, «горбыль», или «горбатый», как его прозвали за верблюжий выступ кабины, — хороший самолет, против танков лучшего нет, о нем в полку песню сложили: «Жил на свете грозный „ИЛ“, на заданья он ходил, — так, кажется, напевает Авдыш, знаток авиационного фольклора. — Сзади, спереди броня…» Броня, броня, все правильно. Сидишь в цельном кованом коробе, как в танке. «Щварцер тод», — пишут газеты. «Черная смерть», да. Но в полете «ИЛ» небыстр, а с хвоста беззащитен. Чтобы застукать танковую колонну на хуторе Манойлин, «ИЛу» требуется поддержка. Ему необходимо с воздуха прикрытие истребителей, «ЯКов», иначе «мессера» его сожрут.
Прикрытия – нет.
Все наличные силы истребителей уходят на передний край, на защиту пехоты от «юнкерсов». Для сопровождения штурмовиков остаются слезы… юнцы, вчерашние курсанты. Теперь вот баб под Сталинград прислали.