— Вам надо уходить.
Она метнулась к окну, приоткрыла занавеску и кратко выругалась сквозь зубы.
— Там садовники. Вас заметят.
На дверь обрушились удары.
— Полиция! Именем закона, откройте!
— Да хоть папа римский, я занята! — тётя хищно накинулась на Жака. — Снял рубашку, живо, — прошептала она. — А ты, — быстрый взгляд на меня, — превращайся.
— Мадам… — почти хором простонали мы с Жаком.
Бесполезно. Альтернативы-то нет.
Легран ворвался в комнату так стремительно, что едва не пришиб Элен дверью. Выпавший из её руки ключ с глухим стуком упал на пол.
Инспектор тяжело дышал, его щёки были красными, лоб блестел от пота.
— Как понимать ваше вторжение? — пронзительно ледяным тоном произнесла Элен.
— Здрасьте, — пролепетал Жак. Он засунул руки в карманы мятых брюк и, болезненно скривившись, уставился на свою рубашку, как флаг, висевшую на бронзовом торшере. Как он загорел, наверняка, всё лето на речке проторчал.
Чуть ли не заикаясь, Легран начал излагать цель своего визита. Ну и ну, похоже, тётин маленький спектакль его немало смутил. И не думал, что полицейский может быть таким щепетильным.
Я смотрел на них снизу вверх, малодушно выглядывая из-под дивана и всем сердцем желая не расколдоваться не вовремя.
Подошла Жужу и потёрлась об меня головой. Я отстранился, но кошка стояла на своём. Эта вредина приветливо мурлыкала и всячески добивалась моего расположения. Какие перемены… А кто меня раньше кусал? Кто дрался со мной за место на кровати? Кто однажды разлил чернила на моём столе? Ух, негодяйка.
Что — меня уже лижут?! Я дёрнулся.
Послышался сдавленный вопль, и в гостиную впорхнула Шарлотт. Кажется, боевая служанка всё-таки отомстила обидчику.
— Госпожа, я делала, что вы велели, а они…
— Не переживай, милая, ты не виновата, — неожиданно мягко сказала Элен. — Ты его укусила? Иди, прополощи рот. За риск получишь духи, которые тебе так нравились.
Расстались с Леграном полюбовно. Элен даже поклялась ему, что даст знать, если «паршивец Сандерс» осмелиться заявиться в её дом.
Снова оставшись втроём (не считая Жужу), я немедленно превратился обратно. Опять поторопился — меня зажало между деревянным каркасом и полом. Жак кинулся мне на выручку. Он приподнял диван, и я выполз на свободу. Жужу сердито заворчала, как собака.
— Мадам, вы были бесподобны, — выдохнул я.
Элен одарила меня надменной ухмылкой.
— А ты сомневался в своей тёте?
Бедняга Жак икнул, и, промахнувшись, не попал в рукав рубашки.
— Мама дорогая… Так вы это… То есть, Роберт ваш племянник? Ну и чудеса!
В этом весь Жак. Вскрывать могилы и превращаться в животное это ещё туда-сюда, а быть в родстве с графиней — чудо из чудес.