Кэп ощупал Тексовы руки и ноги и облегченно вздохнул:
— Ножонки и ручонки целы, а ребра? Ребра заживут. Удачно ты на дерево попал! Вон сколько веток срезал своей тушей. Повезло…
— Кому повезло? — морщась от боли, спросил Текс.
— Дереву, понятно. Ведь если бы ты угодил прямо в его вершину, то вогнал бы бедную елочку в землю по самую макушку! А так — только ветки с одной стороны срезал, — хохотнул Кэп.
— А ты как?
— А я же падал не один, а в обнимку с Аскетом…
— И что?
— Что, что… летим, мы, значит, летим, и я в какой-то момент задумался: ведь если неудачно ляпнемся, то разобьемся, точно, разобьемся, вот я его и развернул под себя. Во-о-он тварюга лежит, — и Кэп ткнул рукой в сторону. — Но, если серьезно, Аскет все же колдун и, похоже, сумел как-то притормозить падение. Правда, я все равно сверху оказался… как на матрац упал. Кстати, про колдунов. Почему до сих пор никого нет? Где этот… Сверхразум долбаный, где Миролюб хренов и где, в конце концов, наш дружбан? А то кричали: все под контролем, все под контролем! А чуть что — так сразу в кусты? Сидят, поди, и рассуждают, как же им переустроить мир.
— Так они ведь одежонкой, в смысле, мозгами, меняются, забыл?.. А Сверх… значит… разум приглядывает — как бы не сперли чего, не перепутали. Кстати, а Аскет-то живой?
Кэп мельком глянул в сторону и сказал:
— Жи-вой! Чего с ним сделается? Я ему ручонки шаловливые ремнем стянул. Во избежание!
— Опрометчиво ты поступил. Сходи осиновый кол забей ему в… грудь, все надежнее будет.
— Кол осиновый — это, конечно, хорошо, это надежно, а вот как ты думаешь, где мы? Дома или еще там?
Текс огляделся и, охая, встал, прислонившись к стволу дерева. Потом огляделся, понюхал воздух…
— Ты бы еще на вкус попробовал, — сказал наблюдавший за действиями друга Кэп. — Вкус и запах Родины незабываемы.
— По-моему, мы уже здесь, а не там.
— Вот и мне так кажется. Но ведь летели-то мы со скалы, которая была там.
— Согласен, и что делать будем? — спросил Текс.
— А ничего. Вот под той елью запалим костер и будем отдыхать, а колдуны пусть нас сами ищут! — И тут же, осуществляя сказанное, он быстренько разгреб снег, и через пяток минут первые, еще робкие язычки пламени заиграли на тоненьких веточках, а синий дымок потянулся между нависающими над костерком ветвями ели. Минут через десять пришел в себя Аскет и стал бурно выражать свое негодование мычанием — рот-то был заткнут! — и разнообразными выгибаниями тела.
— Ишь, тварь, ножонками засучил! Не нравится! А как нас пытал своими хлыстами, гад. Иди, столкни его под уступ — там снегу метров пять. Пусть охладится.