— Этой лошади повезло, ты так ухаживаешь за ней!
Иван даже подпрыгнул от неожиданности, как в тот раз, когда я сдернула с него полотенце.
— Боже, я не слышал, как ты вошла. Так можно до смерти напугать.
Он улыбнулся, и улыбка его была, как всегда, неотразимой.
— Извини. Я не хотела тебя напугать. Я думала, ты слышал, как я вошла.
Я знала, что это не так, но я не хотела, чтобы он подумал, будто я подслушивала.
— Наверное, я пришла слишком рано.
— Ничего страшного. Я уже начинаю приходить в себя.
Он подошел ко мне и поцеловал — скорее по-дружески.
— Как у тебя дела?
— Очень хорошо, спасибо. А у тебя как? — спросила я, проводя пальцами по его усам.
— Гораздо лучше, чем вчера вечером, благодаря тебе. Мне жаль, если я расстроил тебя этой историей со Стивом.
— Иван, если ты все еще хочешь уехать, мы можем что-нибудь придумать. Будет хуже, если ты останешься там, где ты не чувствуешь себя счастливым.
Я не хотела, чтобы он уезжал, но должна была дать ему понять, что он может это сделать.
— Мысль о том, что между нами все кончено, заставила меня подумать об отъезде. Но так как мои опасения не подтвердились, я еще побуду здесь какое-то время.
— Но ты действительно кончил со мной, уже целых четыре раза.
— Хорошо, мисс Двусмысленность, пора начинать занятие.
Он взял мою руку и подвел меня к Мускат.
— Ты готова попробовать еще раз?
— Нет.
— Что ж, ты моя особенная ученица. Поэтому тебе я посоветовал бы стараться выполнять все мои указания.
— Чтоб мне провалиться! Если я твоя особенная ученица, то остальные должны представлять собой еще более жалкое зрелище!
— Ты единственная, с кем я провожу дополнительные занятия.
После этих слов он шлепнул меня по заднице.
— Давай сделаем это!
— Я думала, мы будем заниматься верховой ездой, — сказала я, поворачиваясь к нему лицом. — Еще один такой шлепок, и Мускат придется провести вечер в одиночестве.
Он снова улыбнулся.
— Страсть моя, с тобой чертовски трудно сосредоточиться на работе.
Он обнял меня и поцеловал, как тогда, в ресторане. Я с жадностью ответила на его поцелуй. Этот урок я усвоила. Но все мечты о страстном сексе на сене лопнули как мыльный пузырь, когда он вдруг произнес:
— Ты попробуешь взобраться на лошадь самостоятельно или мне нужно тебя подсадить?
* * *
Сомнений быть не могло: мысли Пэш были заняты вовсе не верховой ездой. Ее реакция на мой шлепок, а затем и на мой поцелуй сказали мне о многом. Но несмотря на то что мне ужасно хотелось дать волю собственным фантазиям в этом направлении, я решил, что лучше следовать намеченному заранее плану. Мне необходимо было убедить ее, что мои слова никогда не расходятся с делом, поэтому я продолжил занятие.