12
Около четырех Зельда встала и приготовилась идти домой. Коппель похлопал ее по плечу и посоветовал взять извозчика, но она предпочла идти пешком, говоря, что чувствует себя хорошо. Однако по дороге ей раз или два делалось дурно, и она хваталась за все попадавшиеся предметы, боясь упасть. Она собиралась, как придет, рассказать Джорджу о том, что сделала. Теперь не было больше надобности скрывать, и ей, вероятно, понадобятся его заботы в первые дни. Выступления в «Обероне» окончились, предстояла неделя безработицы, а там — выступление в «Орфее»!
Никогда еще лестница в доме Касси не казалась ей такой крутой и бесконечной. Наконец, она добралась до двери, нажала ручку и вошла. Джордж сидел, нагнувшись вперед, опираясь локтями о колени и запустив пальцы в свои черные вихры. Когда Зельда вошла, он поднял голову и посмотрел на нее. Выражение его лица так потрясло молодую женщину, что она еле удержалась от крика. Он был так же мертвенно бледен, как в ту ночь после отравления. Зельда окликнула его, подошла, но он не шевельнулся и только смотрел на нее. Какая-то мучительная работа происходила в нем, это было видно по лицу.
Вдруг он вскочил, схватил ее за плечи, потащил, нет, почти понес к окну и повернул лицом к свету. Там он стал внимательно вглядываться в ее лицо, стиснув зубы и до боли сжимая ей руки.
— Да что такое, Джордж? Джордж? Что случилось?
Она торопливо соображала: Моррисон передумал, не подписал контракта?.. Джордж вдруг принялся ее трясти и острая боль резанула ее внутри.
— Говори! Правду говори! — прокричал он сквозь стиснутые зубы.
— Оставь меня, Джордж, ты делаешь мне больно! Я нездорова…
— Скажи правду! — повторил он.
— Да какую правду? — спросила Зельда слабеющим голосом. Голова у нее кружилась, черные пятна пошли перед глазами.
— Скажи… — начал он, но тут же грубо оттолкнул ее. Она упала. Не оборачиваясь, не видя этого, Джордж закрыл лицо руками.
— О бо-оже! — застонал он. — Я знаю и так, что это правда, знаю…
— Что знаешь? — переспросила Зельда с усилием.
Он снова кинулся к ней, поставил ее на колени, сорвал с нее шляпу, причем длинные шпильки больно оцарапали ей кожу.
— Сколько их было до меня? Кирк, Бойльстон — еще кто? Отвечай, проклятая шлюха, отвечай, пока я не убил тебя!
Первой мыслью Зельды было, что это — дело рук Джерри. Первым чувством — острая жалость к мужу, который свирепо тряс ее за плечи, причиняя сильную боль.
— Ну, что же? Правда это? — крикнул он и, снова отшвырнув жену, бросился в кресло и застонал. В комнате долго было тихо. Потом собака завизжала и, подойдя к Зельде, принялась лизать ей руки. Зельда, приподнявшись с пола, прислонилась к стене. Желтые волосы упали ей на плечи, шпильки рассыпались. Ее мысли от Джорджа перешли на Джерри — Джерри, который способен был одной рукой писать умоляющие любовные письма, другой — нанести такой гнусный удар. Цель была ясна. Так вот зачем он писал ей: если вы будете нуждаться в друге, позовите меня! Он рассчитывал, что Джордж прогонит ее и она пойдет к нему, Джерри… Оценив только теперь это гнусное лицемерие, Зельда в первый раз в жизни поняла, как можно ненавидеть человека.