— Это он тебе сказал? — спросила она глухо.
— Он? Кто?.. О ком ты говоришь? — В голосе Джорджа послышалось что-то новое.
— От кого ты слышал эти… эту ложь?
— Ложь? Я так и знал, что ты будешь отрицать… Но я могу узнать правду! Я проверю все, что мне было сказано, или вырву у тебя правду! Это — самое простое.
— Джордж, послушай, кто тебе сказал?
— Это решительно все равно.
— Но я имею право знать, кто порочит меня.
— Порочит? — Его голос стал пронзительным. — Порочит?! Так ты отпираешься? — Он схватил со стола какую-то бумагу. — Ты можешь отрицать, что имела любовника Майкла Кирка с 1897 до 1899 года и что его мать вас накрыла; что ты убежала из дому, стала содержанкой Ральфа Бойльстона, врача, и жила с ним в открытом сожительстве с 1900 до 1903 года? Ты посмеешь сказать, что все это ложь?
— Он даже дал тебе письменную справку, — сказала она с горечью. — Уж не заплатил ли ты ему за нее?
— Кому? Какого дьявола ты все время говоришь «он»? Это Касси, если хочешь знать. Тут, в твоем родном городе, все это, оказывается, знают. Старая карга пришла со своими гнусными сообщениями, хотела, чтобы я заплатил ей. Боже, я думаю, я мог это узнать от любого уличного мальчишки! Эта бумага — ее. Она хотела ее продать мне, но я просто отнял. Ты найдешь старую ведьму там, где я ее оставил — если она еще жива!
— Это он… он подкупил Касси, чтобы она тебе сказала…
На этот раз Джордж схватил жену за горло.
— Кто это «он»?! — Зельда не сопротивлялась, хотя он почти душил ее. Когда Джордж, наконец, отпустил ее и она могла говорить, она ответила на его вопрос.
— Пэйдж? Еще один? Сколько их еще, говори!
Она ухватилась за его руки, пытаясь оторвать их от себя. Все, что она сделала и выстрадала ради этого человека, вспомнилось ей в эту минуту. Ее ребенок, ребенок, которым она тоже пожертвовала! Ослепленная бешенством, она поднялась, шатаясь.
— Нет! Он — нет! Никогда он не был моим любовником! Но ты… ты — зверь! Я от всего отказалась ради тебя, на все была готова! Когда я вышла за тебя замуж, ты был не лучше меня. У тебя в прошлом не любовь была, тебя не обманули, как меня; ты просто гнался за наслаждениями, развратничал, как все такие мужчины, как ты. А я тебя, беспутного, приняла, забыла твое прошлое. Я думала, что знаю все о тебе, но я не имела понятия о твоем себялюбии. Все и всех ты готов принести в жертву своему тщеславию, своим мелким нуждам и желаниям, своим удобствам. Я больше знать тебя не хочу, слышишь ты? Все вы, мужчины, одинаковы! Ни одного среди вас нет порядочного во всем мире!.. Мой ребенок, ребенок мой!.. — Голос ее оборвался. Мелькнула мысль, что если этот ребенок был мужского пола, то нечего и жалеть, что она не родила его на свет. Джордж не понял ее и зарычал: