Втирая крем в кожу после последнего акта и с удовольствием думая о том, что вот сейчас уедет домой и ляжет в постель, она вдруг услышала шум и мужской голос у дверей уборной. Неужели Миранда не поняла ее приказания? Послышался как будто голос Тома… Но странно: он звучал необычно.
— Мисс Марш будет рада увидеть меня, — сказал знакомый голос.
Зельда повернула к горничной удивленное, омраченное лицо.
— Посмотрите, кто там?
Не успела она сказать это, как в дверь громко постучали. Миранда подошла, чтобы спросить, в чем дело. Но только она приоткрыла дверь, как ее кто-то грубо оттолкнул и ворвался в комнату.
Зельда застыла на месте.
В дверях, широко улыбаясь, простирая руки, как бы готовясь заключить ее в объятия, стоял Джордж Сельби.
— Ага, Зельда, девочка, я таки добрался до тебя! Я хотел лично выразить тебе свой восторг. Ты стала великой актрисой, я горжусь тобой, моя крошка. Я не мог удержаться, чтобы не сказать тем, кто сидел поближе, что ты — моя жена…
Ну, что же, разве ты не рада мне, старушка?
1
Одной рукой запахивая на груди капот, другой — подбирая распущенные волосы, с бешено колотившимся сердцем, Зельда очутилась в объятиях Джорджа и на щеке, еще липкой от кольд-крема почувствовала его горячо целовавшие губы. Но через секунду она с силою оттолкнула мужа и посмотрела на него злыми глазами.
— Что же, ты не рада мне? — повторил Джордж. — Боже, а я проехал восемь тысяч миль, чтобы увидеть тебя!
Он уселся на узкую кушетку, сдвинул шляпу на затылок и хлопнул себя по коленям.
— Да-с, почтеннейшая моя (Джордж просто сиял от удовольствия). — Это я называю играть! Ты превзошла меня, своего учителя, в два, нет, в три раза! Стоило проехать восемь тысяч миль, чтобы посмотреть на это… Ну что же, разве ты не рада, что видишь своего старого Джорджи-Порджи?
Она все еще молчала и смотрела на него во все глаза. Лицо у Джорджа стало одутловатым, на щеках появились синие жилки, белки глаз были нечистые, взгляд какой-то стеклянный. Пьянство, женщины, беспутная жизнь наложили свой отпечаток. Зельда содрогнулась при мысли о прежней своей интимной близости с этим человеком.
— Где ты был все это время? — спросила она холодно.
— На востоке — главным образом на Филиппинах. Ездил туда с Эмерсоном и Мадлин Вест. Она ведь, ты знаешь, метит в «звезды». Эмерсон собрал труппу, и мы играли в Индии, Сингапуре, Китае, Японии, но, когда приехали на Филиппины, мы с Эмерсоном повздорили, и я его бросил. Поболтался там некоторое время. Выиграл кругленькую сумму у милейших представителей американской армии в покер и бридж и пустился было в коммерцию, да прогорел. О, я имел там доступ решительно во все клубы и недурно зарабатывал. Однажды мне кто-то сказал, что ты выступаешь на Бродвее, но я не поверил, пока в одном из журналов не наткнулся на твой портрет с целым панегириком на обороте. Я был очень рад, что тебе повезло, — я всегда замечал, Зель, что в тебе что-то есть! Ну, а потом прослышал и про твой новый успех, узнал, что ты стала знаменитостью и решил: махну-ка я снова в штаты и скажу «здорово!» своей старушке. Я крупно сыграл раз-другой, загреб порядочный куш и — вот я здесь. «Она найдет мне место в той же труппе, где играет сама, или поможет мне устроиться в другом месте», — говорил я себе. — Я ведь знаю мою Зельду! Да-а-а, ты высоко забралась!