В первый свой приход в бюро Койка Зельда испытала чувство глубокого унижения. Не помешала этому и высокомерная манера Джорджа, который даже сесть не пожелал и стоял, не снимая шляпы, делая вид, что погружен в чтение газеты и сбрасывая пепел с сигары, куда попало, не подымая глаз.
Койн направил их сначала в Санта-Круз, и в этом шумном местечке у моря они должны были выступать по три раза в день по пятницам, субботам и воскресеньям в местной биргалле, где актеры, играя в нелепых водевилях, рассчитанных на самые грубые вкусы, отчаянно ломались, сыпали отсебятину. После Санта-Круз снова утомительное путешествие со множеством остановок. Два дня в Уотсенвилле, три — в Сан-Джозе, полнедели — в Питэлуме. Жалкая жизнь: тащиться с животными и багажом, ночевать в неудобных провинциальных гостиницах, потом — обратно в Сан-Франциско, снова «Голден-Вест», пока бюро Койна не посылало их опять куда-нибудь.
Зельда думала, что дошла до последнего предела, когда они таскались из города в город со странствующей труппой, но теперь было гораздо хуже, хуже, чем она могла себе когда-либо вообразить. Джорджа тоже подавляли эти дикие, некультурные места, ряды пыльных телег, повозки фермеров на единственной мощеной улице, мужчины в соломенных шляпах с опущенными полями, в вылинявших шароварах на помочах, их жены в корсетах и безобразных ситцевых платьях, взиравшие на Зельду и Джорджа как на выходцев из какого-то другого, неправедного мира.
Но это все же лучше, чем сидеть без дела в «Голден-Весте». Вот уже больше недели не было вызова из Бюро. Джордж, скучая от безделья, стал ходить на набережную — наблюдать скачки в Эмервилле. Сначала он не имел денег, чтобы платить за переезд на тот берег и за вход в Парк. Потом, перехватывая иной раз у торговца сигарами парочку долларов, он начал посещать скачки. Иногда выигрывал шесть-восемь долларов. Этого хватало на скудное пропитание и на то, чтобы уплатить по счету гостиницы. Вначале Зельда с интересом следила за его операциями. Читала каждое утро отчеты в газетах, узнала даже клички всех лошадей, на которых ставил Джордж, любила, когда он посвящал ее в свои соображения о достоинстве той или другой из них.
— А если «Королева бриллиантов» выиграет, что ты сделаешь, Джордж?
— Почем я знаю! — обрывал он сердито. Или говорил: — Придумывай сама.
Зельда искренно не видела в этом новом увлечении Джорджа ничего дурного или опасного. Да, это была игра, да, она знала, как склонен к азарту ее супруг, но его первые скромные выигрыши были такой поддержкой! Без них не хватало бы и на то жалкое существование, какое они вели. Джордж почти всегда выигрывал и приносил от десяти до двадцати долларов в неделю.