— Я говорю ему… я говорю: «Мистер Сельби, мистер Сельби из Нью-Йорка», — повторял Джордж, и губы у него дрожали, — а он отвечает: «К сожалению, мистер Моррисон занят. Вы можете ему написать». — Написать! «Уважаемый мистер Моррисон, у нас имеются кошка и собака, и мы хотели бы играть у вас в театре. Собака умеет ходить на задних лапах, а кошка…»
— Да перестань, Джордж!..
— Написать! Как будто кто-нибудь обращает внимание на письменные предложения!.. Я говорю мальчику: может быть, мне прийти завтра, когда мистер Моррисон будет не так занят? А он свое: «напишите ему» — и баста.
И так Джордж долго изливал свое отчаяние в длинных тирадах. Бросившись на кровать, он рыдал, метался, проклинал все на свете… В сердце Зельды сменяли друг друга стыд за него, жалость, сочувствие. Она не могла видеть его слез, у нее начинали гореть щеки.
Все это было месяц тому назад. Мучительный месяц. Они истощили все средства, пытаясь найти работу, и свели прочное знакомство с Койновским «Бюро увеселений».
— Я не желаю иметь дела с подобным субъектом и подобным учреждением! — кипятился Джордж, когда из разговора с другой четой водевильных актеров, точно так же сидевшей на мели в «Голден Весте», выяснился характер деятельности мистера Койна. — Я не стану связываться с такой сволочью. Так низко я еще, слава богу, не пал!
— Ну, хорошо, а на что же мы будем жить? — холодно спросила Зельда.
Койновское «Бюро увеселений» поставляло актеров для сельских ярмарок, праздничных представлений, для вечеринок в мужских клубах и так далее. Клоуны, акробаты, певцы, фокусники, проделыватели трюков на велосипедах, декламаторы, канатные плясуны, театр марионеток, жонглеры, фигляры — все, что угодно, можно было получить через бюро Койна. Вся эта шумная, пестрая, нечестивая компания толпилась постоянно в его конторе. Испитые, прыщавые, опухшие физиономии при первом взгляде на них внушали Зельде отвращение. Она, знавшая так хорошо Сан-Франциско, не могла бы сказать, с каких окраин, из каких темных убежищ порока явились эти ужасные люди. Желтолицые, наглые юноши, девушки-подростки, уже отмеченные печатью вырождения, жирные, пышногрудые женщины со сладенькими голосами, мужчины с хитрыми лицами и нервными жестами. Очутившись среди них, Зельда впервые с тех пор, как выкрасила волосы, почувствовала, что в этом есть что-то непорядочное, роднящее ее с посетителями Койна. Она невольно потрогала пальцами пряди, выбившиеся из-под шляпы, точно желая спрятать их от взоров людей. Джордж в своей коричневой шляпе «Дерби», заломленной набекрень, в желтом модном пальто был так же жалок, как эти ярмарочные гаеры.