— Ты же сам придумал это имя! Мало ли как жизнь сложится, пусть в нашей семье живёт наш защитник. Может, когда-нибудь и спасёт всех?
Ни дня не отлёживалась. Продолжала сдавать экстерном экзамены, приходила и на репетиции — с сыном и Тасей, поручив графиню заботам Вероники. Тася укладывала Любима спать тут же, в зале, меняла пелёнки, отзывала Сашу, когда нужно было кормить. Сама глаз не сводила со сцены.
Любим рос в театре. Он рано заговорил.
Через два с половиной года Саша опять забеременела. И снова не пропускала ни репетиций, ни спектаклей.
Театр стал местом паломничества. Со всех сёл шли, ехали сюда люди. Не все спектакли получались удачными, и актёры порой не справлялись с ролями, и сами пьесы не всегда выбирались точно, но зрителям нравились: они хлопали, вскакивали с мест, подавали свои реплики, когда с чем-то были не согласны, долго не расходились и не отпускали участников.
Особенно бурно принимали пьесы Игната. Графа качали в фойе, с трудом артисты отнимали его. А после спектакля о братьях люди не хотели уходить: пришедшие из других сёл кричали «спасибо» и просили освободить их от деспотов.
Как-то плохо стало графине, и граф остался с ней. После спектакля, когда, наконец, отпущенные зрителями, они собрались идти домой, подошла Марта. Поклонилась всем, погладила Любима по плечу и стала смотреть на Сашу. А говорила Игнату:
— Возьми меня, сынок, играть. Петь могу не уставая.
— Помнишь, ты хотел на стихах и песнях построить спектакль? — спросила Саша мужа. — Может, попробуем? У меня три тетради стихов. Не один год собираю! — А когда Марта, приглашённая на следующую репетицию, отошла, удивлённо спросила: — Заметил, как она смотрела на меня? Словно без памяти любит. Как дочку.
— Ты хорошо её знаешь?
— Совсем не знаю, Игнат. На одном из праздников она спела потрясающую песню. До сих пор помню и мотив и слова. Но она — мать Будимирова. С ним дружил Гиша. Бур — отчаянно смелый и мрачный субъект. Я терпеть его не могла. От него шла злая сила. Он убил своего отца. Папа помог Марте похоронить мужа, утешал её, даже плакал от жалости, назначил ей ежемесячное пособие. Нас попросил никому не говорить, что это Бур убил… Заключение врача: «Был пьяный. Падая, ударился об угол железной кровати». Никто Бура не искал. А ты чувствовала, какой он злой? — Саша обернулась к Магдалине. — Странно, мы с тобой никогда о нём не говорили. Тоже чувствовала? И оберегала Гишу от него, да? — настойчиво спрашивает Саша.
Вспыхнувшее жизнью лицо Марты. Перекошенное ненавистью лицо Будимирова. Не забытый голос: «Я убил своего отца».