Оберегала Гишу?
Тайна от самой себя. Что так сильно в отрочестве влекло её к Будимирову? То, что с братом дружил? Или то, что был независим и мужественен? А может, из чувства сострадания?
А почему брат так много времени проводил с ним? Он же с детства лишь с Адрианом хотел дружить. Нравилось лазить и прыгать? Адриан терпеть этого не мог. Что же получается: Гише книги менее интересны, чем пещеры и скачки? И вдруг поняла — брат боялся Будимирова.
— Ты чего молчишь? — тревожно смотрит на неё Саша.
— Не знаю, что ответить. Должна подумать.
По дороге домой спросила брата:
— Что связывало тебя с Будимировым? Почему свободное время проводил с ним? Ты же любил Адриана!
Григорий остановился. Смотрел мимо неё. Наконец сказал:
— Одни просыпаются в десять, другие — в шестнадцать, третьи ещё позже. Я опоздал с развитием.
— Вот это да! — засмеялась Магдалина. — А кто учил меня всему? Ты же очень много знал…
— Для этого нужны умные книжки, хорошая память и хорошо подвешенный язык! — вздохнул Григорий. — Это всё у меня в наличии. А вот проснулся я не так давно. Когда Будимиров убил своего отца. Проснулся, и завертелось всё в башке. И наконец, прояснело: стал соображать.
— Ну и что сообразил?
— Боялся я его. Шёл за ним, как баран на верёвочке. Нет, не так всё однозначно, конечно. Хотел соответствовать. Уж очень я завидовал ему: он всё мог, сама знаешь. Я рос хлипким.
— Ты?!
— Ну да. Когда совсем пацаном был. А ведь заело меня. Могу, и всё. Вот и пёр на рожон: себе и ему, да ещё тебе с Сашей доказать — тоже смелый, тоже ловкий, тоже всё могу.
— Ты доказал. Но что-то ещё было между вами.
— Боялся я… — повторил Григорий. — Всё время хотел сбежать от него и не мог. Он убил бы меня, как отца.
Магдалина обняла брата, прижалась к нему.
— Не убил, слава Богу. Ты со мной. И ты с Адрюшей.
Григорий гладил её по спине, волосам. И долго стояли они так, уверенные, что, наконец, навсегда избавились от страха.
— С его помощью я прошёл хорошую школу, но только бы он сюда никогда не вернулся! — сказал Григорий.
— Только бы никому больше не причинил зла! — эхом откликнулась Магдалина.
— Слава Богу, ничего не слышим о нём, и, надеюсь, не услышим.
Но о Будимирове услышали все.
Он собрал таких же злых и бесстрашных и пошёл крушить старую жизнь. Никого не щадил: ни сирот, ни графских детей.
Ясным утром, когда солнце сквозь распахнутые окна помогало им репетировать и видеть друг друга, раздался топот множества коней и крики. Сначала приглушённые, они быстро приближались. Все кинулись к окнам.
Большой отряд всадников вылетел на площадь перед фабрикой и пронёсся мимо театра, не останавливаясь.