— Тебя?!
Лицо её было очень печально.
— Если бы любил, позвал бы меня к себе, и мы бы с вами не встретились, я бы всегда, каждую секунду, была рядом с ним. Мы не виделись очень много лет.
Она снова пошла и шла легко, будто земли не касалась. А он еле ноги волочил. Ещё минуту назад полный надежд на неизведанную жизнь, на обновление, на радость, сейчас он стал беднее самого бедного и несчастнее самого несчастного. От отчаяния, от незнакомой острой боли, которую не умел перенести, сказал:
— Ну хорошо, ты не любишь меня, он не любит тебя, а почему бы нам не провести эксперимент?
— Я же говорю, вы любите эксперименты! — Магдалина повернулась к нему, и снова беспамятно он смотрел в её облитое лунным светом лицо и на волосы, которые полоскал в воздухе ветер. — Я знаю, вы любите эксперименты, — повторила она.
— Пока ты сама не захочешь, я не трону тебя, но поедем со мной, чтобы вместе есть, вместе лететь в самолёте, вместе… — Он запнулся, сказал решительно: — Попробуем. Я разрешу тебе присутствовать на советах, буду прислушиваться к твоему мнению. Ты постараешься понять меня, я — тебя. Может, и не приму твою точку зрения, но очень постараюсь понять! Мы заключим с тобой договор.
— В самом деле будете прислушиваться к моим словам, и я смогу хоть кому-нибудь помочь?
Он понял, почему его так тянет к ней. Для Магдалины смысл жизни в чём-то другом, чем для него, она видит и чувствует то, чего не видит, не чувствует и не понимает он. И так доверчиво относится к нему, что ей даже в голову не приходит, как легко совершить над ней насилие!
— Ничего не обещаю, — честно говорит он. — Но я попробую учесть твою точку зрения.
— Но если вы сделаете так, как попрошу я, получится совсем другое правление.
— Посмотрим. Я попробую. Ты согласна?
Она смотрела на него задумчиво, ему показалось, с симпатией. Лился лунный свет по её лицу. Он чувствовал, она не договаривает главного, того, что делает её не похожей ни на кого, поднимает над всеми и — над ним.
— Ты согласна поехать со мной? — спросил он нетерпеливо. Ещё какое-то мгновение она помедлила и сказала — «Да». — Я пойду к матери, ждать врача. А ты собирайся. Учителя сюда найдём. И школу построим новую, как обещал. И восстановлю электричество, как было при графе. И дома починю. Ведь это наша с тобой общая родина, Магдалина, правда?
Сказал и продолжал стоять. А потом снова они пошли, словно какая сила не хотела разлучать их. Ступили в рощу.