Уловка наша удалась. Через час начальник штаба дивизии вместе с делегатами отправился на дрезине в Кунгур. С ними, на всякий случай, для охраны Парамонова поехал и мой напарник.
Я один вернулся в Шамары и доложил обо всем случившемся Ермакову. Петр Захарович даже побледнел при этом, но тут же овладел собой и приказал:
— Хорошо. Иди в строй. Теперь каждый человек на счету.
Вечером Ермакова ранило. Но он продолжал руководить батальоном, лежа на носилках.
Чехи атаковали свежими силами, и малышевцы отошли по железной дороге на станцию Кордон.
Там расположились на отдых. Спали мертвым сном. А к исходу следующего дня на подмогу к нам прибыл из Кунгура Ревельский отряд моряков. Вместе с балтийцами ночью внезапным ударом мы выбили белых с шамарских высот и снова укрепились около моста.
Двадцать третьего сентября на смену нашему батальону прибыл 17-й Уральский стрелковый полк из состава сводного Южноуральского отряда партизан. Этот отряд под командованием В. К. Блюхера и Н. Д. Каширина совершил героический 1500-километровый рейд по тылам врага и вышел тринадцатого сентября южнее Кунгура на линию фронта 3-й армии. Блюхеровцы влились в 4-ю Уральскую дивизию.
Красноармейцы сменявшего нас полка говорили:
— Наслышаны мы о малышевцах и, признаться, думали: вас нивесть сколько, коммунистов-то. А тут горстка, да и та без шерстки.
— Ничего, — отшучивались мы, — мал золотник, да дорог. Пойдем на отдых — живо людьми обрастем.
Батальон отвели в Кунгур.
Здесь нас приняли с почетом. Кавалеристов разместили в женском монастыре, а пехоту — в женской гимназии.
Семен, только что вернувшийся из лазарета, шутил над Пашей Быковым:
— Вот, Павло, не приняли тебя раньше в гимназию по причине карманной чахотки, так ты хоть теперь ученым духом вволю подыши. Да фартучек нацепить не забудь: в женских гимназиях так положено!
— Помолчи уж, — обрывал его Паша. — Без году неделя, как на одной ноге ходить начал, а тоже советы дает.
Из гимназии Шихов тащился к нам, в монастырь, и начинал участливым тоном:
— Довоевались, значит, конники-беззаконники. Узнал я в штабе, что вас за буйный норов вскорости в послушники определят для исправления. А тебя, Саня, помощником игуменьи назначат, вот провалиться мне! Задарма черный клобук и платье выдадут.
Я отбивался как мог, поминая японский карабин.
В Кунгуре коммунистический батальон был развернут в полк. В состав новой части, кроме нас, старых малышевцев, вошли: батальон пермских железнодорожников, очищенный от антисоветских элементов, и партийная дружина кунгурского уездного комитета РКП(б).