Во второй половине дня я выехал с конной заставой из поселка на восток. Продвинувшись на несколько километров, мы увидели двух колчаковских офицеров. Они шли нам навстречу, размахивая белым платком.
Оказалось, это парламентеры из 62-й дивизии, недавно сформированной в Перми. Вся эта дивизия в составе четырех полков изъявляла готовность добровольно сложить оружие.
Я передал одному из кавалеристов командование заставой и сам отвел офицеров в штаб бригады.
Комбриг переговорил с парламентерами и сразу же распорядился: «Усилить заставу!» «Эге! — подумал я. — Не очень-то Томин верит белогвардейцам».
Одного из приведенных мной офицеров вскоре отпустили. Второй остался в штабе бригады заложником.
Комбриг поставил колчаковцам условие: выслать вперед на подводах все оружие и боеприпасы.
Часа через два из-за урочища Убиенный лог прискакал дозорный с радостными возгласами:
— Идут, ей-богу, идут!
На повороте дороги действительно показался обоз, поднявший густую пыль. За обозом следовал духовой оркестр, исполнявший «Марсельезу». А позади оркестра — колонна пехоты. Некоторые солдаты держали в руках длинные палки с надетыми на них кусками кумача.
Красноармейцы, сжимая в руках винтовки, настороженно переговаривались:
— Чего это они красные флаги несут? Да еще «Марсельезу» играют!
— Со страху что угодно запоешь!
— А вдруг это для отвода глаз удумано?
— От них всего можно ждать!
Но наши опасения оказались напрасными. Подводы с пулеметами, винтовками, гранатами и патронами белые сдали без всяких разговоров. Проходя по улице заводского поселка, солдаты и офицеры, одетые в зеленые английские мундиры, срывали с себя погоны и бросали их в общую кучу. Скоро у дороги выросла гора погон.
Мы окружили солдат. Это были пермские крестьяне, недавно мобилизованные Колчаком.
Миша Курилов спросил в шутку одного из них:
— А может, ты, дядя, англичанин?
— Оборони господь! — закрестился мужик. — Зачем? Пермский я. И отец был пермский, и дед пермский.
Противник продолжал поспешно отступать, почти не оказывая сопротивления. Наши части продвигались на восток по 20—30 километров в сутки.
Путь наш лежал по знакомым местам — через Комарово, Тазы, Крюки и другие села и деревни, где нам довелось сражаться с врагом в октябре — декабре 1918 года.
Крестьяне встречали красноармейцев как родных, со слезами радости на глазах.
В деревне Полушкиной наш полк приветствовала делегация жителей окрестных селений. Малышевцы были здесь в ноябре — декабре прошлого года и оставили по себе добрую память как верные защитники трудящихся. Крестьяне особенно горячо принимали ветеранов полка, вспоминали о тех, кто не вернулся назад, сложил свою голову в боях с врагом.