— Сейчас не до того.
Салливан с недовольной гримасой посмотрел на Пола, потом на меня:
— Надеюсь, все будет в рамках закона.
Пол замигал, а я безразлично пожал плечами:
— В большинстве стран это разрешено.
Салливан печально улыбнулся:
— А в этой стране?
— Мой дорогой наставник, зря вы занимаетесь дедукцией. Лучше почитайте какие-нибудь английские стихи.
— Я за вами наблюдаю, мистер Морган. — Он направил палец на мои покрытые каракулями руки. — Запишите и запомните, — закончил он и отвернулся.
У меня на руках уже не осталось места, поэтому я не стал записывать. Голоса вокруг меня стали громче — автобус въезжал на огромную стоянку.
— Кого мы будем слушать? — спросила Меган откуда-то рядом с Салливаном.
— Ансамбль Райли-Боттса, — ответил он.
Опять название с дефисом. Плохой знак. Остается только ждать кровавого дождя и полчищ саранчи.
Салливан добавил:
— Замечательный ансамбль, который сыграет множество произведений, и я уверен, что миссис Тивс потом будет вас о них спрашивать.
— Обязательно буду! — возвестила миссис Тивс. — Так что не выбрасывайте программки!
Автобус остановился, и Салливан вместе с миссис Тивс направили нас через стоянку к театру. Я увидел, как Салливан шевелит губами, пересчитывая нас по головам.
— Сорок шесть. Тридцать четыре, — сказал я, впрочем скорее для проформы.
— Замолчи, Джеймс, — добродушно ответил он, — ты меня не собьешь.
Путем неимоверных усилий со стороны Салливана и миссис Тивс мы добрались до вестибюля. Там было дико холодно, пахло хвоей, а пол от стены до стены устилал бордовый ковер. Все деревянные части отделки были снежно-белые и покрыты завитками.
Внутри обнаружилась еще одна группа студентов — из колледжа. Мы по сравнению с ними выглядели как дети. Девушки из колледжа встряхивали волосами и хихикали. Они на два года ближе к семейным машинам, аэробике и ботоксу, чем наши девчонки.
— Привет. — Ди смущенно улыбнулась, прижимая к груди тетрадь. Этюд в красном, черном и белом: ковер, ее волосы, ее лицо. — Будешь со мной дружить?
— Не буду, ты противная, — ответил я.
Она просунула свою руку под мою и прислонилась ко мне головой:
— Хорошо. Тогда давай сядем вместе. Можно?
Салливана рядом не было, поэтому он не мог сказать мне «нет». А в темном зале уже никто не разберется — я отсюда видел, что освещена только небольшая сцена.
— Нам все можно. Мы — молодые независимые американцы. Нам никто не указ.
— Точно!
Ди рассмеялась и прихватила кожу у меня на локте. Я сглотнул.
Мы сели подальше от студентов колледжа. Вокруг нас все переговаривались громким шепотом. В зале оказалось еще холоднее. Так близко к Ди и в таком холоде я чувствовал себя неуверенно, как будто часть меня вела отдельное существование.