Она держится наособицу, наблюдая за Сержантом издали, но с каждым днем страх ее тает, сменяясь любопытством. Девочка проще, она с первого дня ходит по пятам. А стоит оглянуться, и убегает, прячется за ближайшим углом. Ненадолго.
Однажды Сержант отдал девочке куклу: все равно та потеряла запах.
— Спасибо, — ответила девочка, прижав куклу к себе. И не стала убегать. — Ты здесь жил раньше?
Сержант покачал головой.
— Я тоже. Здесь жила моя сестра. И ее тетя. Они обе умерли. Ты знаешь?
Знает.
— Их там похоронили. В склепе. — Она махнула рукой на окно, затянутое морозными узорами. — Он меня там запер. Было страшно. Я боюсь мертвецов. А ты?
Сержант пожал плечами. Наверное, нет.
— Тебе нравится моя мама?
Такого вопроса он не ожидал и понятия не имел, что ответить. Он не помнил лица этой женщины.
— Нет, — сделала собственный вывод девочка. — А я? Я уже взрослая. А скоро совсем взрослой стану. Хочешь, я выйду за тебя замуж?
Безумная идея. Но у нее темные волосы и треугольное лицо. Узкие глаза… через пару лет… это лучше, чем то, что у него есть сейчас. Поддавшись наваждению, Сержант коснулся ее волос. Жесткие. И если представить, что… запах другой. Все другое. Похожее, но другое.
Накатило так резко, что он едва успел убрать руку.
Дверь.
Закрыть. Спрятаться. Содрать одежду. Лечь, пропуская приступ сквозь себя. Не скулить не получалось. Но больше всего Сержант боялся, что кто-нибудь войдет в комнату. Закрыв глаза, он позвал Меррон, пусть бы и понимал, что туда, где она, не дотянется. Но теплые руки легли на шею, скользнули по плечам, снимая судорогу, и кто-то рядом отчетливо произнес:
— Ну вот что ты с собой вытворяешь?
Ничего.
Наверное.
Это разум играет с Сержантом. Он же подбросил совершенно бредовую идею. Только воплотить ее до весны не выйдет.
Шрам на шраме. Рисунок на продубленной темной коже, и Тисса изучает его наново, хотя ей казалось, что она уже запомнила все, даже крохотные детали этого странного узора.
— Ребенок, — Урфин переворачивается на спину и запускает пятерню в Тиссины волосы, — я у тебя кое-что спросить хочу… и только, пожалуйста, ответь честно.
Конечно. Как ему соврешь-то?
И зачем?
Но косичку не надо заплетать! Тем более сбоку!
— Скажи… если бы получилось так, что я поступил подло по отношению к тебе… ну вот просто получилось… обстоятельства такие… и как бы она оправданная подлость, и при всем желании я ничего не смогу изменить, а скорее всего, сделаю хуже, но все равно… ты бы смогла меня простить?
Наверное, Тисса слишком привыкла к спокойной жизни и к тому, что мир перестал переворачиваться под ее ногами, что все хорошо, и… и вдруг вот.