Озадаченная, она дрожащим голосом произнесла:
— Извини, Сережа, сейчас я ничего не скажу. Не готова, ответ получишь завтра.
— Как? Нина…
— Я должна подумать.
— Не веришь?
— Верю. Но время меняет человека. Каким ты станешь, вернувшись оттуда? Складно ли у нас пойдет жизнь?
— Нина… Нина… Все будет хорошо. Клянусь при Иване Ивановиче.
Нина колебалась. Переплетчиков оттянул рукав, поглядел на часы. Стрелки показывали девятнадцать сорок.
— Ну, голуби, поворковали и хватит. Свидание продолжим завтра, — подбодрил Иван Иванович. — Мне пора. Ждет работа. Извините.
Сергей и Нина поглядели на Переплетчикова.
— Нина, очень прошу, зайди к маме, — торопливо заговорил Сергей. — Она хотела познакомиться с тобой. Заодно скажешь, что я… Объясни помягче.
— Зайду.
Иван Иванович видел, как Сергей сжал дрожащие губы, как задержал безнадежный взгляд на печальном лице Нины.
В дверях его уже ждали. Он поблагодарил Переплетчикова за свидание и закинул руки за спину. Его снова повели туда, где принято говорить вполголоса, где нет мягких коек, а вместо них — деревянные окрашенные нары, где по коридору не слышно передвигается контролер, заглядывая в дверные глазки.
Как только увели Лоскутникова, в кабинете наступила тишина. Нине показалось, что она провалилась в пустоту. Она стояла, не решаясь уходить, еще не вполне сознавая, какая внутренняя сила удерживает ее, не дает шагнуть решительно к двери.
— Садитесь Нина, — предложил Переплетчиков. — Вы хотите что-то сказать?
— Да, Иван Иванович. — Нина утомленно опустилась на стул, положила ладони на колени. — Можно ли Сергею верить? Вы ведь тоже знаете его?
— Сергей — человек не пропащий. По-моему, он не станет хуже, не должен стать. — Переплетчиков сделал короткую паузу. — Он любит вас, Нина, и боится потерять. Если бы я сомневался в его искренности, не могло быть и речи о регистрации брака, тем более в период следствия. Хотя бы потому, что это не входит в наши служебные обязанности. А без нашего участия брак не состоится, и никто не может нам приказать. Даже прокурор. Однако, учитывая ситуацию, мы чисто по-человечески, в виде исключения, конечно, готовы помочь. Следователь и наше руководство не возражают. Но вам совет давать не могу, неволить — тем более. Решайте сами.
— Спасибо, Иван Иванович. А в колонии свидания дают? — озабоченно спросила Нина.
— Дают. Имеются специальные отдельные комнаты. Тем, кто работает хорошо и ведет себя достойно, свидания разрешают до трех суток. Позволены и короткие встречи в общей комнате.
— Спасибо, Иван Иванович. Что же делать? Что же делать?..