Андалис Юмагулов еще восьмиклассником чуть не ежедневно бегал к ней на ферму: «Тетя Маша, можно вам помочь? Тетя Маша, научите, подскажите. Тетя Маша, возьмите меня работать на ферму».
Как же она радовалась этому смышленому, шустрому пареньку, по-матерински во всем опекала сироту: Андалис не имел родителей, жил со стареньким дедом. Научила она его всему, что знала и умела сама. Гордилась им, когда он завоевывал призы на конкурсах мастеров машинного доения, когда он стал самым молодым орденоносцем совхоза, когда догнал ее в производстве и стал брать тоже пятитонные надои. И что случилось с парнем, с девчатами, почему покинули звено?
Однако разбираться в причинах развала звена Мария начала не с этого, а с себя, с жесткого анализа своей методы руководства. И выходило: никакой методы у нее не было. Нелегким был этот самоанализ. И обида жгла Марию, и стыд. Выходит, не справилась с начатым делом, перед людьми провинилась, если они отвернулись от нее. А тут еще слухи нелестные по селу пошли, деревня ведь на это горазда. Как дальше быть?
И вот что признала сама перед собой Мария Бакчеева: в звено пришла с недостаточной подготовкой. Точнее, подготовлена была лишь в одном плане: умела получать высокие удои, в зоотехнии разбиралась, технологией машинного доения владела хорошо. А еще что умела и могла? Людей учить? Индивидуально — да. Многих выучила. А коллективом руководить, коллектив учить работать по-новому? Признала — не умеет. Помню, мы с ней долго обсуждали ситуацию и пришли к выводу, что Мария допустила две важные ошибки: психологическую и технологическую.
Что такое безнарядное звено, всем ясно: работа сообща и заработок поровну. Но это хорошо, когда в звене люди одинаковой квалификации, трудолюбия и понимания своих задач. И бескорыстны. В звене Бакчеевой так не получилось. Первым стал привередничать Андалис Юмагулов. Напрямую стал поговаривать, что, работая один, он к своей славе шагнул бы куда круче. Да и зарабатывал бы побольше.
— Положим, в этом он был прав, — рассуждает Мария. — Но ведь человека деньгами не насытишь никогда, славой тоже. Счастлив только поистине бескорыстный человек. Его не гложут ни зависть, ни жадность. Идет с работы — радуется: сделал все, как надо. Гордится: для людей делал, им пользу принес, Нет, я не против высоких заработков, сама более четырехсот рублей в месяц получаю. И горжусь этим. Но радуюсь не деньгам, а результату. И не столько своему, сколько нашему, общему. По-видимому, не сумела я такое сознание, гордость и радость передать своему ученику, а потом — другим членам звена.