В парткоме и дирекции предложение передовой доярки поддержали, и звено было создано. В нем, вместе с Бакчеевой, собрались пять человек. И стали они обслуживать двести коров, третью часть всего дойного стада отделения. Ежедневно четверо работают, один отдыхает. Задачу перед собой поставили такую: достичь четырехтонных надоев, на полтонны больше, чем в среднем по отделению. Ну и конечно же стремиться к низкой себестоимости, высокому качеству молока.
К тому времени сама Бакчеева надаивала уже по пять тонн молока от коровы, имела отличные заработки, не была обойдена честью: получила высокую награду Родины — орден Октябрьской Революции. Некоторые из подруг говорили ей: «Чего тебе еще надобно, Маша? Все с тобой и при тебе: знания, умение, сноровка — шагай от рекорда к рекорду и пожинай заслуженные плоды».
Но она так работать уже не могла и не хотела. Верно, за три предыдущих года удалось ей многое. Прежде всего, за каждую лактацию подымала удои своих коров на полтонны. Научилась работать тремя аппаратами и стала обслуживать тридцать пять коров, когда нормативная нагрузка на доярку не превышает двадцати пяти.
Конечно, она понимала, что созданием безнарядного звена работать ей, особенно на первых порах, станет куда сложней, а зарабатывать она будет значительно меньше. Но к этому она была готова. Ее радовала перспектива: если все пойдет, как задумано, каждый из членов звена надоит по сто шестьдесят тонн молока за год, вдвое больше, чем первоклассная доярка. А ведь в звено пришли не все сплошь первоклассные мастера. «Ничего, — думала Мария, — научу». Да и опереться есть на кого: рядом с ней в звене начал работать ее лучший ученик Андалис Юмагулов, орденоносец, жадный до работы человек, мастер, не уступающий своему учителю.
Вот так они начинали. И поначалу все шло хорошо. Работа была тяжелой, но трудились дружно, к намеченному результату двигались прямиком. И вдруг… звено развалилось.
Но это только так говорится «вдруг». На самом же деле все к тому и шло. Причин было много, в том числе и такие, которые породила сама звеньевая, сама Бакчеева.
Словом, узнает она однажды, что некоторые ее товарищи по звену подали заявления с просьбой перевести их на прежние рабочие места, чтобы, значит, работать по-старому, индивидуально. И делали это они потихоньку, за спиной у звеньевой, в ее отсутствие.
Сказать, что Мария Архиповна огорчилась, — ничего не сказать. Растерялась она. Но и задумалась над причинами случившегося. «Ну ладно, — рассуждает сама себе. — Лена — еще не очень опытная доярка. Рая — та хоть и квалифицированная, да не привыкшая к такому интенсивному труду, какой установился в звене. А вот Андалис-то почему от нее уходит? Ученик-то ее любимый?»