— Какие нервы! — запротестовала Наташа. — Он в бою хладнокровнее всех нас… Выдержка удивительная!..
— Знаю. А пульс у него все же ненормальный. Хотя он и Герой и двадцать три самолета сбил, а врач им вовсе недоволен.
— А что говорит врач?
Настенька немного помолчала, думая о Никитине, затем сказала:
— Он часто забегает к нам, и на вид всегда веселый… Помню, как-то зашел он после полета и рассказывает: «Я, Настенька, часа полтора назад два немецких самолета сжег!» «Как же это вы?» — спрашиваю… «Такое, — говорит, — настроение пришло!» Да как взглянет и пилотку набекрень! Схватил меня в охапку, поднял, три круга вальса по воздуху пронес и посадил на стол к врачу: «Вот вам третий самолет!» Так и убежал… Врач взглянул строго: думаю, меня сейчас под арест… Нет, ничего, обошлось… Я так понимаю, Герои тоже нервы имеют…
Наташа рассмеялась:
— Нервы тут ни при чем! Тут другое что-то, а? — Наташа внимательно посмотрела на Настеньку. — Не влюбился ли капитан Никитин в тебя? Да и ты все время только о нем говоришь…
Откинув одеяло, Наташа села, опустила ноги на коврик, потянулась за чулками.
— Счастливы те, — задумчиво продолжала Наташа, — кто влюблен. И ты счастливая!
— Чем же это я счастливая?
— Всем! Ты влюблена! Капитан Никитин тоже, очевидно, влюблен в тебя! Какая это радость для вас… Правда?
Настенька не ожидала такого вопроса. Она настороженно повернула голову, но, овладев собой, ответила спокойно:
— Что вы такое говорите, Наталья Герасимовна! Я и не думала об этом.
— Так ли?
— Может быть, вы его любите? Тогда скажите прямо. Мне с вами не бороться.
— Что ты! Он мой командир и товарищ…
Настенька в волнении перебила Наташу:
— В командиров тоже частенько влюбляются. И в товарищей.
— Нет, я в него не влюблена. Я думаю совсем о другом человеке. Только не время любовь крутить. Не до того… А ты люби. Скажи правду: ведь влюблена?
У Настеньки задрожали губы.
— Не знаю, — еле слышно проговорила она и достала из кармана халата цветную коробочку. Дрожащими пальцами вынула оттуда две таблетки и положила их на клочок чистой бумаги возле графина с водой.
— Одну примите, как оденетесь, другую после завтрака или на аэродроме перед стартом.
— Опять какая-нибудь гадость, — поморщилась Наташа.
— Приказано принимать — и все! Никитин — тот никогда насчет лекарств не спорит. А вы… — Настенька встала и глубоко вздохнула: — Пойду проверю еще раз вашего командира. Не уснул бы?
— А ты мне так и не сказала… Легче будет, если поделишься. Я тебе зла не хочу и болтать не стану… Мне интересно, верно я угадала?
Медсестра молча вышла, но сейчас же просунула голову в дверь, сверкнула глазками и смущенно проговорила: