— Кето, хватит ли двух подушек? Положим три… Русские любят.
— Двух вполне достаточно! — усмехнулась Кето. — Не московская же купчиха Наташа!
Застелив кровать, женщины стали убирать комнату.
— Поставь на стол стеклянный графин с водой, — поучала Ксения Афанасьевна дочь. — Глиняный, может, не понравится. Пепельницу оставь: вдруг она курит… Остальное я сделаю сама и приду к тебе, на участок, помогу… Формовку-то не кончила?
— Сегодня закончу! — И Кето, взбив подушки, бегом отправилась на работу.
Преувеличенные рассказы Петре о телеграмме, полученной от дяди Шакро, всполошили деревенских мальчишек. Соседские ребята завидовали ему, а трое, почти не отрываясь, заглядывали через забор на бокериевский двор, с любопытством наблюдая за приготовлениями.
Один из них, толстощекий, курчавый Гоги, тихо окликнул маленького Бокерия, когда тот, набрав букет фиалок, входил в свой двор.
— Чего тебе надо? — с видом занятого человека спросил Петре.
— Говоришь, знаменитая летчица?
— Еще бы!
Из-за Наташи и Петре чувствовал себя героем дня.
— Цветы для нее? — не унимался любопытный Гоги.
— Для нее… Полагается так: всем знаменитым — цветы!
— Она прямо к вам прилетит?
Петре был готов обидеться:
— А к кому же еще?
И в самом деле: к кому, как не к ним, она должна прилететь?..
— Жаль, у меня нет знакомых летчиц, — грустно заметил самый маленький, — а то бы и ко мне прилетела…
— Как сказать! — ревниво буркнул Петре.
— Она очень знаменитая? — переспросил маленький.
— Шесть орденов!
— А медали тоже есть?
— Ей только ордена дают!..
Зачарованные ребятишки вздохнули. С балкона выглянула бабушка:
— Петре, давай же цветы… Я жду.
… В сумерки почтальон принес новую телеграмму. Шакро сообщал, что завтра утром Наташа приедет в Реви, и вновь просил родителей принять ее как родную дочь.
С первыми лучами солнца, окрасившего тысячами огоньков росистую траву, на бетон взлетно-посадочной полосы Батумского аэродрома опустился двухместный «Яковлев-7». Летчик и пассажирка вышли из самолета. К ним подъехала машина.
Мегрелишвили и Наташа поздоровались с дежурным по аэродрому и представились ему.
— Как же, знаю, давно передано, — ответил молоденький лейтенант, не без любопытства рассматривая Быстрову, одетую в легкий жакет и нарядное платье. — Прошу, товарищ гвардии капитан, в машину! Сержант вас немедленно доставит в селение Реви.
Наташа не удивилась осведомленности дежурного, сразу поняв, что и здесь о ней позаботился Головин.
Распростившись с Мегрелишвили, который должен был остаться на аэродроме и оформить стоянку самолета, Наташа уселась в машину.