Мальчик разочарованно поглядывал на обструганный конец самодельного кинжала. Ни на что другое смотреть ему сейчас не хотелось.
Вдруг он услышал за соседским забором приглушенный шепот. Потом его позвали. Петре знал, сейчас произойдет что-то обидное, и потому нехотя подошел к товарищам.
— Прилетела?! — засияло презрительной улыбкой лицо Гоги.
— Приехала, — примирительно ответил Петре.
— Чего ж ты врал? Рассказывал: военная, знаменитая, а мы уши развесили…
— Кто ее знал?! Но она все-таки знаменитая летчица…
— Не похоже, — возразил один из мальчиков.
— А я говорю, знаменитая летчица!
— Сам ты летчица!..
Ребятам понравилось такое прозвище. Они засмеялись, поддразнивая:
— Летчица! Летчица!
— Ну вас! Идите отсюда, — не на шутку обиделся и рассердился Петре и, опасаясь, чтобы насмешки ребят не достигли слуха родных, поспешно скрылся в доме. Из-за дяди Шакро он должен терпеть всякие неприятности. Да и летчица ли она на самом деле? Дядя Шакро, видимо, ошибся и прислал кого-то другого. И орденов не видно…
В это время по другую сторону дома, спустившись по тропинке к перелазу, Кето поджидала Тамару — соседку, очень красивую девушку, прошлой осенью назначенную директором сельской школы. Она была невестой брата.
— Приехала? — еще издали спросила Тамара.
— Утром…
Тамара взглянула на подругу.
— Молодая она?
— Совсем молоденькая! — простодушно и искренне ответила Кето.
— А как ее зовут?
— Наташей. Брат пишет, что она капитан. Гвардеец… Имеет шесть орденов. Сбила одиннадцать самолетов. Ходила на таран. Чуть не погибла, — тараторила Кето. — Шакро отзывается о ней с большим уважением… Он был ее лечащим врачом, а сейчас прислал к нам, чтобы она после госпиталя отдохнула и окрепла…
— А мне он ничего не написал?
— Не знаю. Спрошу…
Тамара вздохнула и, оторвав листок лимонного дерева, посмотрела на облака, застывшие на склонах отдаленных гор.
— Какая я смешная! — вдруг сказала она и, не попрощавшись, медленно пошла домой.
Кето, грустная и подавленная, возвратилась к себе. Только после ухода подруги она поняла, что пробудила в Тамаре ревность.
* * *
После ужина Отар Ираклиевич перечитал письмо сына. Читал он про себя, покачивая головой и беззвучно шевеля губами.
Наташа внимательно разглядывала его. Ей нравились его длинные белые усы и борода, добрые, по-молодому ясные глаза и тонкое благородное лицо.
Петре пристально следил за дедом, стараясь понять, о чем тот думал, читая письмо дяди Шакро. Он внимательного взгляда ребенка не ускользнуло, что дед несколько раз улыбнулся.
Дочитав письмо, Отар Ираклиевич опустил листок на колени и откинулся на спинку стула: