А там, в комнате второго этажа, Ксения Афанасьевна и Кето уже более часа сидели у Наташи.
Петре, облокотись на край стола и подперев ладонями голову, молча слушал старших и наблюдал за Наташей.
— Коли что не так, — заботливо говорила Ксения Афанасьевна, — мы переделаем, как вам будет удобнее…
— Не беспокойтесь, пожалуйста… У вас тут рай земной! Что же здесь может быть не так?
— Сами решайте… А пока — спокойной ночи!
Кето и мать вышли.
Петре двинулся следом, но у порога остановился и, прислонившись к косяку двери, нерешительно посмотрел на Наташу.
— Ты хочешь о чем-нибудь спросить меня?
— Ты летчица?
— Да, милый.
— Настоящая или так?
Петре тихо, на цыпочках вернулся к столу. Наташа улыбнулась его вопросу, привлекла ребенка к себе:
— Самая настоящая: летчик-истребитель.
— Как это?
— Ну, значит, военная летчица. Воевала, была ранена, теперь с палкой хожу.
— Тебя сколько раз ранили?
— Три раза. — Наташа показала ему шрам на руке и, разобрав прическу повыше уха, склонила голову. — Посмотри, здесь, видишь, выстрижено было?
Петре слегка коснулся шрама.
— Больно?
— Нет.
— А еще где?
— В ногу, выше колена. Рана забинтована. Еще не зажила.
— А почему, если ты настоящая летчица, в женском платье ходишь? Военным погоны дали.
— И мне дали.
— Вот и носила бы.
— Я же в отпуске. Хочется в платье походить.
— Ты их на платье надень.
Наташа засмеялась:
— На неформенной одежде погоны не носят. С погонами надо быть одетой по форме, в военное…
— В штанах?
— Можно и в юбке.
— А у нас будешь все время в платье ходить?
Наташу удивляло любопытство мальчика. Вопросы сыпались один за другим.
— Да, у вас буду в платье ходить.
— Военной формы у тебя нет?
— Есть. Придет время являться в строй, тогда я надену.
— А у нас не будешь являться в строй?
Наташу развеселил вопрос Петре. Обняв мальчика, она поцеловала его в щеку.
— Нет, не буду! Являться в строй, — значит, вернуться в свою воинскую часть, в полк… Понятно?
— Понятно… А скажи еще: ордена почему не носишь? Дядя Шакро писал, что у тебя шесть орденов…
— Зачем же их носить? Да еще на тонком платье?
— Как зачем? Раз дали, надо носить.
— Тяжелые они, платье отвиснет… А у меня, видишь, складки здесь, тут и приколоть их некуда.
— Ордена у тебя с собой?
— С собой. На военной гимнастерке.
За дверью послышались шаги Ксении Афанасьевны. Она приоткрыла дверь и виновато взглянула на Наташу:
— Петре! Не надоедай. Гостье надо отдохнуть, и тебе спать пора.
— Иду. Спокойной ночи! Завтра еще поговорим, ладно?
— Ладно! Будь здоров, Петя. Спокойной ночи!
Почесывая переносицу, Петре вышел из комнаты.
Все же летчица ему как будто начинала нравиться.