— Вы сами увидите, — сказал он и исчез.
И он увидел. Приемная была не больше классной комнаты в Робертс-колледже, зато ее потолок вздымался ввысь, словно это был собор, а не дворец, стены украшала красная и зеленая изразцовая плитка. У стены стоял квадратный диван красного дерева, на нем сидел и сам великий визирь. Нервной повадкой и глазами цвета неспелого винограда он напоминал грызуна. Грызуна в белой накидке и зеленом тюрбане. При виде гостя он слегка привстал в знак приветствия:
— Мой друг. Надеюсь, вы добрались без происшествий?
— Благодарю вас. Ваши слуги весьма предупредительны.
Визирь сжал руки и наморщил нос, оценивая ответ. Все его внимание было отдано преподобному, однако присесть он ему не предложил. Да и некуда. Преподобный не знал, было ли в этом намерение унизить его, — да какая, в сущности, разница.
— Не хотите ли чая? — спросил Джамалудин-паша. — Или кофе?
— Нет, благодарю вас.
— Дворцовые кухни славятся своим кофе, — настаивал визирь. — Уверяю вас, вы не пожалеете.
— Я в этом совершенно уверен, — ответил преподобный, поправляя воротничок. — Но тем не менее вынужден отказаться. Я беспокойно сплю в последнее время, чашка кофе в столь позднее время совсем лишит меня ночного отдыха. Надеюсь, вас не обижает мой отказ.
— Пустое.
Великий визирь прошептал несколько слов слуге, и тот немедленно удалился через потайную дверь в задней стене. Они сидели в молчании, потом дверь отворилась, и в комнате показался тот же слуга, на сей раз с чашкой чая на серебряном подносе.
— Полагаю, — сказал Джамалудин-паша и помешал сахар ложкой, — вы в курсе последних новостей о наших отношениях с русскими.
— Да, — ответил преподобный. — Я читал во вчерашней газете.
— Тогда вы догадываетесь, как нас беспокоят те домыслы, на которые опирается царь в своем заявлении. Однако по зрелом размышлении надо признать, что ничего серьезного за этим не стоит и все, чего мы хотим, — это покончить со всей историей как можно скорее.
Преподобный промямлил что-то, что можно было принять за согласие.
— Разумеется, мы не можем принять требования царя.
— Разумеется.
— Его угрозы совершенно беспочвенны, — сказал визирь, однако интонация была вопросительной.
— Судя по всему, да.
— Мы хотели бы знать точно. Полагаю, вы не владеете информацией, которая пролила бы свет на серьезность его намерений и на последствия — если мы откажемся платить требуемую компенсацию?
— Нет, — ответил преподобный. — К сожалению, мне ничего не известно.
— И у вас нет никаких полезных связей с русскими?
Преподобный переступил с ноги на ногу и скрестил руки на груди — Джамалудин-паша знает о его недавних встречах с русскими. Но служить посредником между двумя непредсказуемыми державами — нет уж, увольте.