Трактаты Макиавелли научили Элеонору тому, что не следует давать советы правителю, пока он сам не попросит. Если же он обратится к ней, нужно стараться говорить только правду. Но все же у нее не было ни малейшего представления, как следует держаться. Никто из героев «Песочных часов» никогда не удостаивался аудиенции у королей, хотя госпожу Холверт однажды пригласили на верховую прогулку с принцем из дома Габсбургов. Конечно же, все закончилось ужасно: «…единственным напоминанием о том дне стала коробка с засушенными цветами, слезы и неотправленные письма». Впрочем, этот случай можно использовать как пример от противного. Не нужно ждать, что султан удостоит ее особым вниманием. Возможно, он будет занят совсем другим.
Она так долго стояла перед зеркалом, что совсем потеряла счет времени, но вдруг дверь открылась, и в комнату вошла госпожа Дамакан. На этот раз в руках у нее не было ни полотенец, ни стопки простынь. Элеонора положила закладку на туалетный столик и задвинула ящик.
— Ты завтра поедешь во дворец. — Госпожа Дамакан дотронулась до плеча Элеоноры. — Это честь.
Элеонора подняла голову и заметила озорной огонек, сверкнувший в глазах служанки.
— Это большая честь, — повторила госпожа Дамакан, — но ты, наверное, волнуешься?
— Я не знаю…
Слова соскользнули с губ так легко, что Элеонора сама не поняла, как это получилось. Какое-то время назад Элеонора перестала задумываться, заговорит ли когда-нибудь вновь. Молчание стало удобной привычкой — она слушала, кивала, писала ответы, когда без них было не обойтись, — но она давно уже не была в его власти. Она поняла это только сейчас, сбросив с себя покров безмолвия, позволив ему рассыпаться в прах у своих ног. Она сама себя заколдовала, и все это время никто, кроме нее, не мог снять с нее заклятие. Госпожа Дамакан ободряюще кивнула.
— Я не знаю, что надо говорить, — прошептала Элеонора. После стольких месяцев беззвучия ее голос ослаб и царапал ей горло.
Пальцы госпожи Дамакан легко скользнули по плечу Элеоноры и осторожно сжали ее ладонь.
— Откуда же знать ответ, пока не услышишь вопроса? — спросила она. — Доверься себе, ты даже не подозреваешь, как много всего тебе ведомо!
Старая служанка поцеловала Элеонору в лоб и вперевалку вышла из комнаты.
У самой воды стояла величественная карета, отделанная золотом и черным каучуком; двери, крыша, дуги и подножки были покрыты лаком того оттенка, какого бывают неспелые баклажаны. Элеонора подобрала подол платья и пошла к экипажу следом за дворцовым распорядителем. На ней было платье из светло-голубого шелка и черные лакированные туфли, волосы уложены в красивую прическу. Все утро она готовилась: мылась, выбирала украшения, терпеливо ждала, пока госпожа Дамакан возилась со шпильками. И только теперь она поняла, что все это не сон. Она, Элеонора Коэн, едет во дворец. Ей предстоит аудиенция у султана. И дороги назад нет. Да и была ли?