Позволив мужчине терзать её губы, Влада неловко приподняла до этого безвольную руку, и осторожно обхватила Антона за плечи, при этом попытавшись ответить на его поцелуи. Сначала осторожно и робко, с каждой секундой все яростнее и отчяянее. Так, как целует человек до безумия истосковавшийся по другому. Подчинение и сопротивление одновременно. Страсть и отчаяние. Ярость и желание. Поцелуй, такой сладкий и пьянящий. Заставляющий голову кружится, как от хмельного вина, а сердце сильнее выпрыгивать в груди. Владу еще никогда и никто не целовал так. Еще этот запах коллекционного коньяка и дорогих сигар… Безумная смесь, что заставляла голову идти кругом. Казалось, что в этот миг девушка забыла обо всем на свете. Оставались лишь они с Антоном и это безумие, что творилось между ними. И плевать, что они посреди улицы, что вокруг возможно проходят люди…
И в миг, когда Влада готова была полностью поддаться на провокацию Антона, сдавшись ему целиком и полностью, он неожиданно отстранился, и, продолжая удерживать девушку в своих объятиях, при этом прижавшись лбом к её лбу, негромко, сбившимся дыханием, пробормотал:
- Ну, так как милая, ты все еще сомневаешься в моих способностях?
Влада с недоумением подняла глаза на мужчину. Расплывшись в самодовольной улыбке, он ухмылялся, а в глазах выплясывали задорные огоньки. И когда ни одного вразумительного ответа не последовало, он, нагло фыркнув, добавил:
- Что и требовалось доказать. Ну что поедем в гостиницу и удостоверимся во всем наверняка? Или ты все еще предпочитаешь выплясующих в одних трусах геев?
Последние фразы стали для Влады своегообразным ушатом ледяной воды. Причем не только отрезвляющим, но и возвращающим способность здраво мыслить. Антон снова над ней посмеялся. Нагло и самоуверенно. А она… дура! Как можно было повестить на эти… его никчемные поцелуйчики? Размечталась о чем-то! Наверное, что он тоже чего-то испытывает? Что-то несколько иное, нежели животное желание затащить в постель.
А ему как обычно нужно только одно – поднять обратно, на нужный уровень, если не выше, свою самооценку за её счет, что была опущена в этот вечер предложениями гея потанцевать, и сравнением его самого с этими самыми геями. Удовлетворить свои животные инстинкты, вот что по-прежнему было единственно важно для Антона.
Отшатнувшись, как от прокаженного, Владислава смерила мужчину презрительным взглядом, и, убрав руку с его плеча, ею же резко замахнувшись, залепила звонкую пощечину, окончательно высвободившись из его объятий со словами:
- Громов, знаешь кто ты? Ты просто придурок!