Все это к тому, что всеми этими делами заправляли Тухачевский, Уборевич, Якир и другие «невинно расстрелянные жертвы сталинизма». Короче говоря, к 1939 г. ситуация была, по сути дела, катастрофическая. И, не приведи, конечно, Господь бог, но если вооруженное столкновение с нацистской Германией произошло бы в 1939 г., то ведь нашим войскам просто негде было бы обороняться.
Необходимо еще раз отметить, что вплоть до начала войны положение с УРами на «линии Сталина» не было исправлено. В результате уже в ходе боев начального периода гитлеровцы едва ли не до колики в животах обхохотались над этими УРами. 17 июля 1941 г. в штабе нашей 20-й армии был допрошен немецкий сапер лейтенант Бем, которого взяли в плен под Оршей. В ходе допроса он рассказал также следующее: «...Наша рота имела задачу блокировать бетонные укрепления на линии старой границы Советской России и их подрыв... Мы имели очень хорошую подготовку и готовились действовать в составе подвижных групп с танковыми войсками... Но мы не смогли выполнить свою задачу, так как вместо мощных линий укреплений, которые мы ожидали встретить... мы находили только разрозненные заброшенные бетонные сооружения, в некоторых местах недостроенные... Те огнев, используя неровности местности... Мы долго не могли поверить что это та самая неприступная "линия границы"...»[409] Как видите, буквально в нескольких словах пленный фриц подтвердил справедливость выводов обследовавших УРы в конце 1938 г. комиссий НКВД.
Тем не менее до сих пор по страницам многих исследований о начале войны шастает идиотская байка о том, что-де по глупому указанию Сталина перед самой войной несокрушимая «линия Сталина» была взорвана, что, дескать, и послужило одной из причин не в меру резвого отступления РККА. А авторами этой, появившейся после 1956 г. байки были как раз те, кто строил это саботажное безобразие. Как, впрочем, и те, кто ничего не сделал для исправления варварского положения дел вплоть до начала войны. Но особенно те, кто во всей «красе» продемонстрировал свое «стратегическое искусство» летом 1941 года...
И вновь задам все тот же вопрос, только слегка видоизменю его. Мог ли Сталин, имея в 1939 г. перед собой, в частности, на Западном направлении, конкретно нацистский рейх, не считаться с плачевным состоянием УРов? Ответ только один — не мог! Так что даже с этой точки зрения мотивация подписания советско-германского договора о ненападении была оправданна. А сам договор стал огромным плюсом. Хотя и временным. Что сам Сталин отлично понимал.