— Крепко возьмитесь за руль и плавно жмите педаль, — сказал граф.
— Мы двигаемся! — восторженно воскликнула Дорина.
— Хорошо. Теперь медленно поверните руль, вот так…
Но в эту минуту она как будто потеряла контроль. Экипаж вильнул в сторону и резко остановился, натолкнувшись на что-то тяжелое. От силы толчка Дорина отлетела прямиком в объятия графа.
Их тут же окружили рабочие, принявшиеся озабоченно осматривать экипаж.
— Я его повредила? — встревожилась Дорина.
Рабочий, которого звали Майк, сделал успокаивающий жест.
— Царапина, не больше, — ответил он.
Снова послышались одобрительные возгласы. Дорина почувствовала, что граф все еще ее обнимает.
— Мне пересесть за руль? — спросил он.
— Да, полагаю, так будет лучше, — сказала она.
Они сделали еще несколько кругов по сараю и остановились.
— Я хотел, чтобы вы это увидели, — сказал он, его глаза сияли. — Но теперь, думаю, пора остановиться.
Они пожелали всем доброй ночи и вышли из сарая, как во сне.
Всю дорогу домой они молчали, потрясенные прекрасным событием, свидетелями которого стали. Ни граф, ни Дорина не находили слов, но оба знали, что разделяют друг с другом радость и величие этого момента.
Было около девяти, когда они добрались до дому. Хенли встретил их в прихожей.
— Кухарка не знала, пожелаете ли вы ужинать, милорд.
— Бог мой, надеюсь, она не слишком на меня сердится! — сказал граф. — Пожалуйста, скажите ей, что подойдет все что угодно.
В столовой граф налил хереса Дорине, а потом себе. Как раз в этот момент зашел Хенли и неодобрительно поджал губы.
— Я мог бы сделать это для вас, ваше сиятельство.
— Не волнуйся на этот счет, — весело сказал граф.
Хенли принялся накрывать на стол.
— Я передал кухарке ваше послание, милорд, и она говорит, что не подаст «что угодно», а обеспечит вашему сиятельству надлежащий ужин.
Дворецкий выплыл из комнаты, всем своим видом показывая оскорбленные чувства.
Дорина сдержанно хохотнула. Граф встретился с ней взглядом, сияющим весельем. В следующий миг они уже открыто расхохотались вместе.
— Несчастный Хенли никогда не оправится от того, что вы сами себе налили хереса, — сказала Дорина. — Графы так не поступают.
— Что ж, плохой из меня граф, как и из моего отца. Я просто инженер, напустивший на себя важность. Но в эту минуту я не променял бы своего места ни на какое другое в мире. Разве не замечательно было, когда мы делали круг за кругом, поворачивали…
— Врезались, — напомнила Дорина.
— Вы научитесь. Я вас научу. Что-то подсказывает мне, что вы способны разобраться в этом лучше любой другой женщины на свете, лучше любого другого