Антон пришел в половине десятого.
— Извини, малыш, дела! — Он поцеловал Машу в щеку.
— Я понимаю. — В такой день она не могла злиться. — Мой руки, ужин — на столе.
— Вообще-то, я перекусил на работе.
— Перекусы не считаются. Давай-давай! — Маша подтолкнула Антона к ванной.
— Тогда я заодно и душ приму.
— Только не задерживайся.
— А что так?
— Сюрприз.
— Ого! Люблю сюрпризы! — Он еще раз чмокнул ее в щеку.
…Маша так толком и не поняла, удался сюрприз или нет. Сначала Антон вообще никак не отреагировал на ее сообщение о ребенке. Он сидел с бокалом недопитого шампанского в руке и молча смотрел куда-то поверх Машиной головы.
— Ты не рад? — спросила она.
— Что? — Антон встрепенулся, взял в свою руку влажную от волнения Машину ладошку.
— Рад? — Она потерлась щекой о его подбородок.
— Угу. А ты абсолютно уверена?
— Да, я делала тест. Дважды…
— Большая задержка?
— Десять дней.
— Малыш, а мы готовы?
— К чему? Стать родителями?
— Ну, ты понимаешь: пеленки, распашонки, памперсы, сопли…
— Я как-то иначе себе это представляла.
— А как? Думаешь, будет по-другому? Машка, — Антон притянул ее к себе, заглянул в глаза, — давай сделаем аборт, а? Ну, подумай сама, зачем нам этот геморрой? Нам же и так хорошо.
— Геморрой?..
— Ну хорошо, я неверно выразился, но ведь суть от этого не меняется!
— Ты же сказал, что рад.
— Рад, но посуди здраво. Как мы его потянем? Я — аспирант. Ты получаешь гроши.
— У Васьки с Танькой уже двое, — прошептала Маша.
— И что хорошего? Наплодили нищеты! — Антон брезгливо поморщился. — Я еще пожить хочу. Для себя! Понимаешь?! Мне пока не хочется ярмо на шею вешать!
— Ребенок — это не ярмо!
— Для меня — ярмо! В общем, так! — Антон порывисто встал из-за стола, отошел к окну. — Или ты делаешь аборт…
— Или? — Маша вцепилась в край скатерти.
— Или я ухожу, — сказал он совершенно спокойным, будничным тоном.
— Уходишь?..
— У тебя есть выбор. — Антон не смотрел в ее сторону. — Срок еще очень маленький. Все можно уладить с минимальными потерями.
— Я не буду ничего улаживать. — Маша оставила в покое скатерть, сложила руки на коленях.
— Не понял… — Все-таки он на нее посмотрел — удивленно, словно видел впервые в жизни.
— Я оставлю ребенка.
— То есть ты хочешь сказать, что какой-то ребенок тебе дороже любимого человека?!
Маша молчала. Оказывается, можно прожить с мужчиной почти три года и так ничего о нем не узнать…
— Что ты молчишь? — От недавнего спокойствия Антона не осталось и следа. — Скажи, я тебе совсем безразличен? Ты меня ни во что не ставишь?
Теперь он пытался во всем обвинить ее. Он и раньше так делал, а она не замечала или не хотела замечать…