— Как скажете, босс.
Маша уткнулась в компьютер и старательно делала вид, что не слышит ни слова из этого странного диалога про какую-то Аннушку, которую сегодня прооперировали, про то, что Его Княжество собирается ночевать не у себя дома, а на Кутузовском. Ей-то что?
— На сегодня вы свободны, Мария э… Андреевна. — О ней наконец вспомнили. — До завтра, и закройте кабинет, когда будете уходить.
— До свидания. — Она так и не решилась назвать босса по имени-отчеству, она вообще не знала, как к нему обращаться.
Задребезжал антикварный лифт, уносящий вниз князя Серебряного и его неприветливого водителя. Маша торопливо встала из-за стола. Все-таки интересно, кто такая Аннушка и к кому отправился Большой босс на Кутузовский.
* * *
— Можно я музыку включу? — спросил Степан, когда они уселись в машину.
— Включай. — Серебряный устало потер виски, посмотрел сквозь тонированное стекло на каштановый скверик.
Еще один разговор. Он уже не ждал ничего нового от этих почти еженедельных разговоров с Людмилой. Сколько их уже было? Он сбился со счету. Все без толку!
Ни ее всесильная контора, ни люди Щирого, одного из крупнейших криминальных авторитетов города, не могли найти убийцу Стрижа. Со дня его смерти прошло уже больше года, а расследование так и не сдвинулось с мертвой точки.
Его влияние, его деньги, его связи — все было пущено в ход, и что?! Во время их последней встречи Щирый, опасный и всемогущий, расписался в своем бессилии:
— Прости, Иван. Я сделал все, что мог, нажал на все рычаги. Ничего…
Сегодня его ждал разговор с Людмилой и, честно говоря, он уже почти не надеялся на хорошие новости…
…Стрижа нашли мертвым в его собственном автомобиле, с аккуратной раной в области печени. Машина стояла на проселочной дороге, всего в каком-то километре от дачного поселка, в котором Стриж строил загородный дом. Его обнаружил лесник всего спустя несколько часов после убийства. Приехавшие опера обшарили каждый сантиметр дороги, чуть не по винтикам разобрали автомобиль. Ничего! Никаких следов, никаких отпечатков, никаких свидетелей. Идеальное убийство, мать его… А мотив?
У Стрижа не было врагов. Такой уж он был человек.
Врагов хватало у Серебряного. Убийство его лучшего друга, практически брата, было актом устрашения. Во всяком случае, так считало следствие. Кто-то невидимый и очень осторожный объявил ему войну и начал со Стрижа. Серебряный закрыл глаза, погружаясь в воспоминания…
…Их было тринадцать. Они называли себя чертовой дюжиной. Самому младшему — десять, самому старшему — семнадцать.
Они называли себя гладиаторами. Маленький отряд злых, полуголодных, отчаянных мальчишек, готовых на все, чтобы выжить. Выжить — это был единственный смысл их ужасного существования. Чтобы остаться в живых, им приходилось сражаться и убивать…