Лэйса была поражена. Мысль о том, что все эти огромные по своей протяженности коридоры выдолблены людьми, с трудом укладывалась у неё в голове.
— Ты хочешь сказать, что все ходы, по которым мы сегодня шли, — рукотворные? — в ее голосе звучало недоверие.
— Почти все, — с уверенностью отозвался Мартьен. — Хотя горы Снежного Барса скрывают и множество природных пещер. Вполне вероятно, что первые люди попадали сюда по естественным ходам, проточенным водой и временем… из которых потом уже пробивали искусственные боковые ответвления. Во всяком случае, две сотни лет назад прапрадеды нынешних рудокопов обнаружили эти старые подземелья именно так. Они поселились прямо здесь, внизу, — и проводили в рудничных выработках гораздо больше времени, чем на поверхности (наверху тогда тоже было неспокойно — как и сейчас, шла война). В отличие от древних рудокопов, эти были непритязательны. Им была дорога каждая горсть золотого песка — и они принялись вновь разрабатывать заброшенную жилу. Выяснилось, что золота в ней осталось еще довольно много, его и по сей день можно найти, поработав в старых забоях, — хотя сейчас оно все больше испорчено примесями… А потомки этих рудокопов и сегодня трудятся и даже живут здесь. Хотя, — задумчиво добавил он, — люди приходят в рудники по разным причинам. И далеко не все, кого можно сегодня встретить в этих местах, являются потомственными горняками.
За разговором они незаметно достигли того места, куда вёл свою спутницу Мартьен и остановились перед грубо сложенной из кусков пустой породы стеной. Поначалу молодая женщина недоуменно уставилась на эту преграду, но, увидев, как ловко Мартьен начал вынимать камни, освобождая проход, догадалась, что за кладкой находится убежище. Через несколько минут её проводник расчистил отверстие, достаточное, чтобы пробраться в него. Перешагнув через оставшиеся камни, путники вошли в грот.
Глазам Лэйсы предстала неровная кладка стен и разбросанные повсюду куски камня, о которые можно было легко споткнуться. Однако место казалось обжитым: в одном из углов валялись два лома и кирка, в другом были устроены каменные полки, на которых стояла какая-то утварь. В одной из стен находилась грубо обтесанная ниша-альков с лежащим в ней заплесневелым одеялом; рядом на камне стояла миска с окаменевшими остатками еды… Все вместе неопровержимо свидетельствовало о том, что здесь находится жилище одинокого мужчины — который не слишком-то часто ночует дома — и вызывало непреодолимое желание немного прибраться…
Словно извиняясь за вид своего обиталища, Мартьен чуть развёл руками: