«Иди и поговори с ним, — подумала она сердито. — Расскажи, что ты чувствуешь». Голос старосты класса соединился в голове с голосом Лауры. Могучее сочетание. Кэт верила в теорию самоанализа, но ей не всегда удавалось придерживаться ее. Она могла бесконечно долго перетряхивать слабые стороны своего характера, но часто думала — а воспринимает ли она это всерьез?
«Он вряд ли откажет тебе, — убеждал внутренний голос. — А Джайлс скоро возвращается. К тому же Гарри узнает, что ты сделала с шедевром Крессиды. Это способно убить любую страсть. Время летит. Может, это твой единственный шанс».
«Что же я чувствую?»
Кэт опустилась на постель, все еще сжимая будильник. Взгляд ее упал на фотографию у кровати, и она положила ее на тумбочку изображением вниз. Впервые она видела, как человек проделал это в жизни, а не в кино. «Я не знаю, что я чувствую. Я знаю, что не хочу быть неверной подругой, даже если я не…» — она отбросила эту мысль. Слишком сложная.
«И я знаю, что не хочу быть второй после Крессиды.
И я знаю, что мне, правда, хотелось, чтобы он меня поцеловал».
«Твоя проблема в том, что ты не управляешь собственной судьбой», — заявил голос Лауры.
Кэт вздрогнула. Это было очень похоже на одну из сцен в «Розах смерти». Девочка поджигает дом родителей, потому что голоса поведали ей, что нужно избавляться от злых духов.
«Ты просто позволяешь разным событиям происходить с тобой, а потом жалуешься на их последствия, — безжалостно продолжал голос. — Если ты сделаешь неверный выбор, то, по крайней мере, это будет твой выбор, а не пассивная покорность. Почему ты в Лондоне? Потому что Джайлс решил за тебя. Почему ты в „Эклипс"? Потому, что Лаура решила за тебя. Почему ты…»
«Я сама решила жить здесь, — напомнила она себе. — Я выбрала этот дом, я решила обмануть Крессиду, значит, я могу выбрать Гарри».
Не успев понять, что она делает, Кэт взялась за ручку двери. Она совершенно не представляла, на что же она решилась. Собираясь распахнуть дверь и предложить Гарри приготовить ему кофе, она услышала знакомый стук во входную дверь.
Дант вернулся. Пьяный вдрызг, и не может открыть замок. Или просто не удосужился взять с собой ключ.
Кэт выругалась и прижалась лбом к двери.
Она услышала, как Гарри опустил что-то на стол. Кружку? Ручку, которой писал ей страстную записку? Игрушечный пистолет? Он пошел к двери, отпер все замки и впустил спотыкающегося Данта.
— Дружище! — воскликнул Гарри.
Кэт расслышала интонацию очень четко, но не хотела задумываться, что она значит. Ясно лишь одно: она не предвещала долгой беседы.